Здесь в Кракове +6°C, я прошёл 40 километров за выходные, и ноги приятно побаливают. Гулял долго, аж успел записать в iMessages длиннющие соображения по теме… Ну, скажем так, вообще всего.
Сразу к сути. С точки зрения ницшеанства и стоицизма, где сам-всё-сам и «бесконечность до тебя, бесконечность после тебя, жизнь — только миг между прошлым и будущим»; иллюзию контроля я принимаю, как лучшее, что у нас есть. Это лучший инструмент, доступный человеку, чтобы не сойти с ума и не ползти к кладбищу. Иллюзорность, как мне кажется, очевидна: можно от занозы в пальце умереть, от рака, от сосульки, под машину попасть. Всё это совершенно точно может случиться с каждым. Но пока не случилось. Пока есть возможность, надо барахтаться.
Мы пишем свою историю сами: сами боремся за возможность выбирать, а потом этот выбор реализуем через действия. Кто что выбирает через действия получать — эмоции, деньги, адреналин, славу — дело десятое, очень индивидуальное. Обсуждать границы выбора сегодня не буду, слишком уж большая тема, не влезет.
Размышления о свободе приводят к парадоксу: с одной стороны, мы осознаем, что многие аспекты жизни находятся вне нашего контроля. Рождение и смерть, как и другие внешние обстоятельства, предопределены неизбежными законами природы и общества. Именно способность выбирать и действовать придаёт нашему существованию смысл. Это стоический компонент.
Ницшеанство, с другой стороны, подчёркивает необходимость творческого преодоления собственных слабостей и максимально смелого утверждения индивидуальности — аутентичности: быть тем, кто ты есть на самом деле. Быть, а не казаться. Ницше призывал убить сверхъестественное (бога), разжать хватку внешних сил (судьбы) и в меру своих сил стать творцом собственной судьбы — отвергнуть навязанные стереотипы, создать новые, свои личные ценности. Даже если иллюзия контроля лишь утешает нас в условиях непредсказуемости мира, именно это ощущение даёт нам силы действовать и преодолевать границы, кажущиеся непреодолимыми. «Так говорил Заратустра».
Дополню философский коктейль французской линией: соус чили в Кровавой Мэри. Осознание абсурдности мира не должно вести к апатии. Напротив, признание конечности бытия обостряет стремление к свободе и творческому самовыражению. Каждый выбор, каждая мелочь, которой мы наполняем жизнь — наполняет её смыслом, становится актом бунта против вселенской безразличности. Вселенная — это в прежде всего пустота, пыль, тлен, ядовитые газы и смертельная радиация. Человек наполняет её смыслом, Камю был прав.
Несмотря на неизбежность определённых жизненных обстоятельств, мы можем и должны находить силы для выбора, для творческого самовыражения и для борьбы за свою свободу.
Так вот, в мире хаоса и никомуненужности у каждой истории есть начало и конец. Абсолютные границы — рождение и смерть — предопределены, и изменить их невозможно. Книги, в которых от рождения до смерти всё подробно рассказывается, скучны и занудны. Личными действиями (волей) можно историю красиво начать и изящно закончить.
Пойти по пути наименьшего сопротивления, где никакие истории сочинять не придётся, и ничего особенного не случится — такой расклад манит, как мягкий диван и comfort food.
«Приключения? Вряд ли в наших краях вы найдёте кого-то, кому могут понравиться приключения. От них одни проблемы, ещё обед пропустишь!»
Бильбо Бэггинс, Хоббит
И в чём Бильбо неправ? Мой друг использует метафору с крышку гроба, мол, деньги есть, семья есть, друзья есть, всё налажено, всё в балансе, сижу в своём доме у бассейна, и слышу: «Тук, тук, тук…» Это гвозди в крышку гроба забивают. Имея возможности и свободу, выбрать комфортную жизни «как у всех» — это как самостоятельно сколотить себе гроб с мягкой обивкой внутри, залезть в него и ждать, когда всё само закончится. Оно точно закончится. Надо только почиллить немного.
«Once upon a time…» — универсальное начало: ясно, что будут приключения! Какими бы эти приключения ни были — удачными или не очень, длинными или короткими, мирового масштаба или приватными, личными.
«Жили они долго и счастливо…» — последняя строка истории. Конец.
