Здесь в Стокгольме задумался, почему я больше не доначу ФБК?..
Потому что в борьбе с коррупцией эта организация потерпела фиаско. Дачи Путина стоят, уточки Димона крякают, Чайка и Бастыркин на местах. Кроме этого, когда государство превратилось в машину убийств и пыток, коррупция больше не основная проблема и источник бед русского народа. Уверен, её стало лишь больше за время войны.
Это как раковому больному насморк лечить. Тоже надо, наверное, но я на химиотерапию всё потратил, сорри.
Пока идёт война, выборов не будет, и не будет никакой русской политики. Надо делать всё возможное для поражения путинской России в этой войне. Телемарафон ФБК — безвредная, но малополезная затея: в пользу бедных, не для улучшения России.
Признаюсь, то, как тусовка ФБК выбирает сраться друг с другом и с Ходорковскими комсомольцами из 90-ых вместо поддержки ВСУ, дополнительно отвращает. Склочность (?) и грёзы о будущих избирателях мешают. Не будет никаких избирателей… Помощь политзаключённым — да, важно, да, надо. Но недавнее видео ж не про них почему-то было.
И в этом плане я, пожалуй, поддерживаю @pepel_klaasa, которая прямо утверждает, что ФБК недооценивает глубину разверзнувшейся пропасти, в которую провалилась Россия после вторжения в Украину.
Если Россия проиграет, процесс восстановления займёт десятилетия. Если проиграет Украина, и века не хватит, чтобы Россия стала нормальной страной с выборами, правами и свободами. Кто эти люди, которые при самом лучшем раскладе в 2050 будут голосовать за вернувшихся из изгнания политиков, YouTube-скелетов из бурных 2010-х? Они ещё не родились, эти избиратели.
Фонд борьбы с коррупцией проиграл и растрачивает медиаресурс, часто воюя не в ту сторону. Возможно, эти талантливые, образованные и опытные люди могли бы организовать «Фонд помощи политзаключённым» или «Фонд помощи ВСУ» — оба названия выглядят логичнее и актуальнее сегодня, чем «ФБК», в брендинге я не силён.
Здесь в Познани я узнал, что вышел очередной болтологический видео-выпуск, в котором я поделился своим опытом жизни в разных странах. В частности — в Новой Зеландии и Польше. Больше двух лет уже живём в центральной Европе и накопились кой-какие наблюдения.
Мы с Димой из ReLife обсудили, как после 20 лет в Новой Зеландии я решил переехать в Европу: какие проблемы решил и какие возможности открыл для себя и своей семьи.
Формат лёгкий, ничего особенного нового в интервью вы не услышите, как мне кажется. Традиционно, одной из ключевых тем разговора стала предсказуемость жизни в Новой Зеландии и желание перемен — этого я никогда не скрывал. Несмотря на комфорт и стабильность, я ощущал потребность в новых впечатлениях и возможностях для роста: личностного и в плане бизнеса. Это привело нас сначала в Чили, а затем в Польшу. И там, и там пришлось столкнуться с новыми культурными и языковыми вызовами.
Как молодые (всё ещё!) родители, поговорили о влиянии переездов на детей. С одной стороны, частые перемены могут быть стрессовыми, но с другой — и за эту позицию я беру ответственность на себя — они открывают ребенку мир во всем его многообразии. Я поделился своими наблюдениями о том, как именно наш сын адаптируется к новым школам и друзьям, и как мы стараемся сделать этот процесс менее болезненным. Всегда есть плюсы, всегда есть минусы.
В заключение мы обсудили важность иммиграционного статуса и долгосрочных планов. Я подчеркнул необходимость иметь четкий путь к постоянному проживанию или гражданству в выбранной стране, чтобы обеспечить стабильность и безопасность для семьи. В эпоху «релоканства» (ненавижу этот новояз), это особенно важный момент, о котором может соберусь написать отдельный пост.
Несмотря на все трудности, я считаю, что опыт жизни в разных странах обогащает нас и открывает новые перспективы. Ну и как бы — нет больше ничего. Прожив в тихом и уютном местечке всю жизнь, не будет второго шанса переиграть и попробовать жить по-другому. Это мой двигатель, моё основное «зачем?»
Спасибо Дмитрию и ReLife за предоставленную возможность.
Двухчасовой разговор с Дмитрием из ReLife.
P.S.: Поделюсь небольшой радостью, мой телеграм-канал ИИзвестия про достижения ИИ дорос до 227 читателей — огромное всем спасибо!
Здесь в Кракове, пару месяцев назад, если не ошибаюсь, я снова засветился в подкасте. На этот раз в выпуске «Мы обречены» с Андреем и Антоном. Болтали про альтернативные способы заработка в IT, помимо работы по найму и создания классических стартапов. Обсуждали консалтинг, преподавание и, конечно же, инди-хакинг — мою любимую тему.
Инди-хакинг — это про создание небольших, но прибыльных проектов, которые приносят пассивный доход и дают тебе свободу.
Звучит заманчиво, правда? Но как это работает на практике? Как раз это я и хочу рассказать сегодня подробнее.
Идея: дёшево, быстро, много
Главное в инди-хакинге — это скорость. Не нужно тратить месяцы на проработку идеи и создание идеальной архитектуры. Лучше быстро сделать MVP (минимально работающий продукт) и вбросить его на рынок.
Вот как это делаю я:
Ищу простые идеи, которые решают конкретные проблемы. Часто это проблемы, с которыми я сам сталкиваюсь в своей работе.
Например, мне нужен был бот для Slack, который считает карму участников. Первая версия появилась за выходные — бот был быстро написан, опубликован в растущем магазине ботов и на Product Hunt.
Не боюсь делать «говнокод». Главное, чтобы продукт работал и решал задачу.
Красота кода не важна, если его никто не видит.
Проще потом переписать, если проект выстрелит. А потом переписать ещё.
Делаю ставку на количество. Чем больше проектов запущу, тем выше шансы, что какой-то из них выстрелит.
Из 60-70 моих проектов «выжили» и приносят хоть какой-то доход только 5-6.
Но этого достаточно, чтобы обеспечить финансовую независимость.
Доход распределён приблизительно так (в год): $500000, $20000, $5000, $1000, $200 — буквально обратная геометрическая прогрессия.
Пассивный доход: миф или реальность?
Пассивный доход – это миф, не халява. Даже если ты создал продукт, который работает сам по себе, тебе всё равно нужно его поддерживать, обновлять, искать новых пользователей. Постоянно что-то отваливается. Всегда, каждый день, если не стараться держать своё душевное состояние в балансе, найдётся пожар для тушения.
Вот с какими сложностями я сталкиваюсь:
Платформы меняют правила игры. То, что работало вчера, может не работать сегодня.
Например, Google Chrome может изменить API, и твой плагин перестанет работать.
Или Apple App Store может ужесточить правила, и твоё приложение удалят.
Появляются конкуренты. Кто-то может сделать продукт лучше, чем твой.
Но если ты был первым, у тебя, конечно, всё равно есть небольшое преимущество. Его важно не проэтовать.
Ты уже занял нишу и получил первых пользователей. Это очень ценно, потому что мир технологий по-прежнему растёт.
Нужно постоянно искать новые идеи. Рынок не стоит на месте, нужно быть в тренде.
Я постоянно слежу за новыми технологиями и ищу новые возможности.
Инди-хакинг – это не просто способ заработка, это образ жизни: свобода, независимость, возможность заниматься тем, что тебе нравится и исключать то, что не нравится. Очень подходит для метода ICE, кстати.
Вот что мне нравится в инди-хакинге:
Я сам себе хозяин. Я сам решаю, над чем работать, когда работать и сколько работать.
Не нужно отчитываться перед начальником и ходить в офис.
Я могу работать из любой точки мира.
Нужно отчитываться перед клиентами, конечно.
Я занимаюсь тем, что мне интересно. Я сам выбираю проекты, которые мне нравятся.
Не нужно делать то, что тебе не нравится.
Я могу реализовывать свои идеи. Разобраться, что именно хочется делать — это, пожалуй, самая большая проблема. Ощущение отсутствия фокуса или разбегающихся тараканов в голове — есть такой побочный эффект.
Я постоянно учусь новому. Инди-хакинг — это постоянное развитие.
Нужно быть в курсе новых технологий, новых трендов, новых возможностей.
Новый виток развития технологий, который мы переживаем сейчас — очень держит в тонусе и добавляет стресс от упущенных возможностей, не без этого.
Инди-хакинг: не для всех
Инди-хакинг — это не для всех. Это не волшебная красная таблетка, которая сделает тебя богатым и счастливым. Я, например, ничего толком не знаю: не могу назваться специалистом ни в одной из областей. Знаю, где найти ответы на вопросы и вижу множество параллелей в самых разных областях быта, науки и техники. Но я не складирую и оттого не обладаю никакими узко-специальными, знаниями. Генералист — так называется проклятье.
Вот кому не стоит заниматься инди-хакингом:
Тем, кто боится рисковать. В инди-хакинге нет гарантий успеха.
Ты можешь потратить много времени и сил, и ничего не заработать. Вообще ничего. Даже если измерял и прям шёл по стопам самых умных и удачливых.
Нужно быть готовым к неудачам. Динамика помогает в этом: к моменту, когда проект «флопнулся», шлёпнулся и разбился в лепёшку, я уже скорее всего занят чем-то новым.
Тем, кто не умеет работать самостоятельно. В инди-хакинге ты сам себе начальник.
Нужно уметь организовывать своё время, ставить задачи, мотивировать себя. Огромная работа идёт над содержанием кукушки в порядушке.
Нужно быть дисциплинированным и не забывать о глобальной цели: взбивать лапками сливки, пока хватает сил, чтобы получилось масло, на которое можно опереться и выпрыгнуть наконец-то из кувшина.
Тем, кто не любит учиться новому. Инди-хакинг — это постоянное развитие.
Нужно быть готовым к тому, что придётся постоянно осваивать новые технологии, новые инструменты, новые подходы.
Нужно быть любознательным.
Это очень ОК не знать, не понимать. Но очень не ОК не пытаться разобраться.
Инди-хакинг: стоит попробовать?
Если ты любишь свободу, независимость и готов к риску, инди-хакинг — это то, что тебе нужно. Это нелегко, но — мне кажется — это того стоит. Особенно пока ты молод и полон сил не до конца опустошён взрослой жизнью.
Начни с малого. Не нужно сразу пытаться создать «убийцу» OpenAI.
Посмотри на готовые решения, которые работают. Найди в них проблемы. Сделай версию попроще, которая решает конкретную проблему.
Сделай мини-продукт и выброси его на рынок.
Не бойся ошибаться. Ошибки – это естественная, если не основная, часть процесса.
Учись на своих ошибках и двигайся дальше.
Не сдавайся после первой неудачи.
Из ста проектов сработает один, и это прекрасно!
Будь настойчивым. Инди-хакинг — это марафон, а не спринт.
Не жди быстрых результатов. Радуйся, если получилось.
Продолжай учиться и пробовать, продолжай работать, и скорее всего что-то да получится. Гарантий нет никаких. И никогда не было.
Спасибо Андрею и Антону, и всем, кто причастен к проекту «Мы обречены», было интересно.
P.S.: Продолжаю обновлять телеграм-канал об развитии искусственного интеллекта и всего, что с ним связано: @aizvestia — присоединяйтесь, пока не поздно.
Здесь в Кракове я ввязался в какой-то случайный спор о ценности брака и том, кто может называться семьёй, а кто нет? Например, живут люди вместе, детей нет, не расписались — это семья? Всё эти понятия — социальные конструкции и традиции, которые по всему миру свои. Из них произросли законы. Границы какие-то люди нарисовали карандашами на картах. Порой, дорогу перейди — и «нельзя» стало «можно». Всё зыбко.
Я за органику и аутентичность.
Сейчас мы живём в Польше, здесь традиционная семья, аборты запрещены (невзирая на то, что выиграла прогрессивная партия), всё серьёзно. При этом за несколько часов можно оказаться в Берлине, где совсем всё иначе. В Новой Зеландии было так: два года живёшь вместе, находишься в отношениях — всё, можно идти потом, если разошлись, в суд и оспаривать половину имущества. При этом разойтись просто: разошлись и разошлись, срабатывает сразу. Мы с женой поженились примерно через десять лет после начала отношений, наш самодельный ребёнок нам играл на свадьбе марш Мендельсона. Церемонию провели больше для формальности, чтобы меньше было вопросов у польской иммиграционной службы. И вопросов было меньше.
На свадьбе было прикольно всё, кроме официальной части. Тётка была бестолковая, говорила глупости, нагоняла ненужного пафоса. Ну, расписались и расписались. Я искренне верю, что официальная церемония с кольцами и представителем ЗАГСа — это мужланский пережиток прошлого, культурный балласт, если угодно. Когда-то давно старейшины деревни не хотели заморачиваться и придумали закрепить жён при мужьях, мужей при жёнах, чтобы упростить разборки с имуществом и наследством. А уж однополыми браками, простигосподи, вообще не было желания заниматься: слишкам сложна, влом. Проблемы меньшинства никогда большинство не интересовали. Это, конечно, отдельная история, но суть та же: мужланское, где-то белое, где-то не белое, подавляющее большинство решало, как ему удобнее. Я их понимаю, сам такой. Кому не нравится, им можно и вломить, и на костёр, всякие были варианты.
Сейчас, когда бог мёртв, мы его убили, закопали, выкопали, поизгалялись над трупом, потом объяснили всем, что это не всерьёз, мол, постмодернизм, мета и постирония, и вышло так, что бракосочетание — это неприятная формальность, которая натурально усложняет жизнь, потому что дедовская лень разбираться в чужом семейном соре, внезапно вынесенном из избы, перетекла в законы: брак добавляет концепцию «развода» и всего, что с ним связано. Жили люди и не знали, что сойтись можно после вечеринки или клик-клик в аппликации, ну, потому что «прикольно», а чо нет? А расходиться — эт только по согласию каких-то бабок, дедок и их органов (церковь, суд, это всё).
Без росписи в деревенской летописи живут люди, как могут, подстраиваются друг под друга, радуются, мучаются. Живут — и ладно! Разошлись — ну бывает. Однако, после добавления строчки в каком-то замшелом реестре по закону нельзя просто разойтись. В Новой Зеландии, например, будет дано два года для «separation»: время на передумать, пожить раздельно. И лишь потом можно подать на развод официально. Потом суд какой-то с хуя-то появляется в ваших отношениях. И теперь уже суд — считай, совет старейшин v2.0 — решает одобрить развод или нет. (⊙＿⊙’)
Вечеринка для друзей и родственников — нивапрос. Расписываться каждый раз, как в последний — мутота. Никого оно не держит, на самом деле. Как и прежде, половина браков распадается через год. Потому что сложно. Потому что люди сложные. Все. Надо себе и другим сочувствовать и сопереживать: всем и так не легко, нужно ли делать тяжелее?
Здесь в Кракове несколько знакомых менторов (Великобритания, Япония, Аргентина, Германия) пожаловались на то, что их русскоязычные mentee не разделяют профессиональное с личным, и менторские сессии скатываются в обсуждение личных проблем, службу психологической помощи: много о личном, и мало о рабочем. Пропорции разные, доходит до 90% личного, 10% рабочего. У всех профессиональные обсуждения довольно быстро скатываются в обсуждение мотивации, что ведёт к беседам «за жизнь», а там и до проблем со здоровьем и бывших добираются.
Прожив за границей 20 лет, вижу это, как культурное восточно-европейское явление.
Культуры, как известно, делятся на кокосы 🥥 и персики 🍑. Русские — это кокосы. Сперва недоверие, твердая корка, зато потом друзья навек, кухонные разговоры по душам. Границы держать и уважать? Не, не слыхали. Заныриваем в личное по уши!
Западные люди (сужу по своим годам жизни в Новой Зеландии, Австралии, Шотландии) — это : мякотка и твердая косточка. Часы разговоров как бы ни о чем, это ничего особенного не означающие улыбки или легкие, не очень смешные шутки. Личное не для вас, а для психолога и супруга(и). Может быть, если повезло, у вас есть близкие друзья из школы или университета. Если нет, то сам себе ходи, варись в собственном соку.
Наставничество в разных ипостасях существовало в России всегда. Но «менторство» — появилось относительно недавно. Это чуждая, новая, модная западная тема: успешные люди помогают другим людям вырасти в профессиональном плане. Явление это было заимствовано, как всегда — лишь номинально.
«Никто, конечно, только о работе говорить не собирался». С восточно-европейской точки зрения раз два человека ввязались в доверительные отношения, где нужно честно обсуждать реальные проблемы, а не ходить с натянутыми улыбками вокруг да около, выходит, что твердая кокосовая скорлупа в схеме с менторством пробита. По-умолчанию так: настроен устойчивый больше, чем рабочий — мы ж о лично моей ситуации будем говорим! — процесс. С легчайшей легкостью смешиваются люди и котлеты.
В западной культуре считается плохим тоном грузить людей личными проблемами. Проявление дурного тона — вываливать на других людей свои душевные болячки. Все люди взрослые, всем своих душевных дыр хватает. Невежливо делиться личным, когда не просили. А не просят в общем-то никогда. Потому что, чем старше вы становитесь, тем меньше вы хоть кому-то на этом свете нужны, на самом-то деле. Вы платите грузчикам за вынос рояля из дома, вы платите специалисту за то, что можно выгрузить своё г на него. Так принято на Западе.
На восточно-европейской, и уж тем более на русской кухне — мы все свои, полная, тотальная искренность требуется и ожидается со всех сторон — нужно резать правду-матку. Иначе не то, не по-людски. Притворство, ложь и пустая трата времени. Даже оскорбительно как-то, мол, что ты нормально сказать не можешь, что ты на самом деле думаешь?!
Так и выходит, что в менторинге, когда профессиональные ребята хотят поделиться профессиональными секретами, советами и опытом, а оказываются в роли психотерапевта… Это ошеломляет. Профессиональных психотерапевтов учат не вписываться ментально в жестяку, они приходят на сессии по разгрузке г в спецзащите.
Пример из жизни. Мой американский психотерапевт заранее, в начале первого сеанса определил границы и сказал, что мы тут не дружить собрались, здороваться со мной при случайной встрече в трамвае он не будет, и ожидает от меня симметричной реакции. Работа есть работа, личное — это личное. «Ну, да, логично», — подумал я.
В ещё сыром, новомодном заимствованном западном «менторстве» сложно бедным кокосикам. Сами не понимают, во что ввязались. Хочется по-нормальному, знаниями поделиться, рассказать о секретах ремесла, а получается обсуждение бывших и мотивационные сессии. Но, блин, всех можно понять! Менторство в чистом виде, в исконном смысле этого термина — контр-культурное явление, это не по-нашему, это однобоко, поверхностно; а как же поговорить? Сессии профессионального роста естественным образом превращаются в психологические сеансы. Так выгорают менторы. Всем тяжело.
Вы со своим психотерапевтом поздоровались бы на улице?
P.S.: В Польше, кстати, обсудил сегодня это со своим учителем, кокосы — люди советские, пожилые: сперва грубые и недоверчивые, потом душевные, границ личного не знающие; а персики — люди молодые, более европейские: они и small talk могут, и в душу не лезут, в целом больше индивидуалисты. Это совпадает с моими наблюдениями. На то Польша и центральная Европа: на востоке, условно, коллективизм; слева, на западе — индивидуализм.
