Хоть потоп

Наш пляж, вулкан тоже наш

Здесь в Окленде локдаун. Из-за 1 (одного) многосложного и бестолкового случая заражения коронавирусом популярная премьер-министерка решила закрыть полуторамиллионный город на неделю, и всех остальных в пятимиллионной стране поставить на цыпочки, чтобы боялись вместе. Вчера люди десять часов простояли на въезде в город, полиция останавливала каждого и задавала важнейший для спасения всех и вся вопрос, мол, зачем вы едете в Окленд? Люди тут как бы живут. Сотни граждан простояли по 8-10 часов в пробке на жаре. Такие тут новости.

После двухнедельного заключения в как бы не очень-то добровольном ковидарии — специальном таком отеле, который управляется и оплачивается государством, и куда садят абсолютно всех прилетающих в Новую Зеландию вне зависимости от того, есть у них вакцина или вирус, или своё может самодостаточное жильё, где можно самоизолироваться наотличненько — мы наконец-то вышли в мир и добрались домой.

Когда-то давно, через десять лет после окончания школы, я вернулся в родной город Зея — небольшое поселение в Амурской области. Там были и есть гидроэлектростанция, лес, золото, там моя историческая родина. Самолёты в Зею за время стабильности Путинской России летать перестали, но можно на поезде добраться от станции Тыгда: за приблизительно три часа (дорога разбита в основном) дотрястись до города. Помню, что сперва я поразился тому, как быстро мы донеслись от поезда; потом удивился, как мал оказался мой детский ареал обитания; какое крохотное (и уютное) у нас семейное жилище; как можно пешком обойти все окрестности. Отовсюду рукой подать. В детстве и юности город Зея — это был мой целый мир: за границами школы, двора и пары улиц, где мы тусили с друзьями — Зея была моя Terra Incognitа, испрещённая непонятными знаками, полная опасностей и загадок. Приблизительно десять лет понадобилось, чтобы скукожить её до размера виноградины.

Так и сейчас, после года активных путешествий — мы буквально облетели земной шар в 2020 — Окленд показался крохотным, исхоженным вдоль и поперёк. Своим, но скучным. Прежде всего в глаза бросилась неприглядность и нескладность местной архитектуры, неряшливость и нескладность вывесок; чуть погодя, ширпотребность товаров, заторможенность услуг, мелкопакостная скандальность новостей. После шотландских замков, британского Амазона, чилийских сервисов, лондонского столичного величия и дубайского шоппинга — Окленд (ожидаемо) несколько дней казался маленьким, отнюдь не милым, пожухлым, сжамканным. В центре города — стройка. В сторону от центра — однородная, всепоглощающая сабёрбия.

Я не из тех, кто любит повздыхать на ностальгические темы. Гораздо интереснее, что дальше? А «дальше» тут, похоже откладывается. Сейчас поясню почему.

Жители сабёрбии на первый взгляд приветливы, но жутко напуганы Ковидом, коего в глаза не видели. Оттого он кажется им намного больше, чем есть на самом деле. От страха граждане прощают политикам то, что в обычных условиях терпеть уж точно не стали б. «Команда пять-миллионов» — звучит здесь из каждого динамика. Все, как загипнотизированные, повторяют одни и те же мантры. Мы со всем соглашаемся. Уже выучили, что разговор не клеится, когда хвалишь что-то иное кроме народа-победителя, который страдал, Новой Зеландии и её единственно верного подхода к борьбе со всеобщим недугом.

Борьба идёт с переменным успехом, за последний месяц было два локдауна, на этой неделе школы опять закрыты. Выбран жёсткий вектор на уничтожение: ноль случаев любой ценой. Вакцины вот только-только вяленько начали ставить. Недочётов в политике партии, если вы спросите новозеландцев, нет: для всех минусов находится рациональное объяснение. Сложно, мол, экономика, мол, хилая, много факторов. Фраза «Вы что, хотите, как в… ?» — всегда способствует конструктивному диалогу. Я аргументы эти не списываю и не девальвирую, конечно, но к любому единодушию отношусь подозрительно.

Мы пока наблюдаем и слушаем, и ждём, что будет дальше.

Что дальше — этого тут, похоже, никто не знает. Все гонятся за «как прежде», а его — точно не будет. Потому что его не может быть.

Друзья и знакомые удивлены прежде всего тем, что мы вернулись. Очень много скучных разговоров про пандемию. Почти два года заняло собраться и уехать из Новой Зеландии, и всего лишь три дня понадобилось, чтобы вернуть всё в исходное состояние: вынуть хлам из сарая, расставить его по дому; машину вот уже купил, электрическую; ищу способы кофемолку доставить через Австралию, здесь-то нет ничего. Буэ и скукотища.

Обыденность пугает, как повторяющийся детский кошмар.

Хоть прямо сейчас и локдаун (игрушечный, можно гулять, почти всё открыто, маски минимально, дистанция условно, на отслеживание контактов все забивают) — можно сказать, что коронавируса в Новой Зеландии нет, и здесь всё, как прежде. И это «прежде» — приводит в ужас.

Гори весь мир радиоактивным огнём, иль будь там глобальный потоп — в Новой Зеландии будет всё, как всегда — как прежде.

За прошлый год мне довелось пожить в Латинской Америке и Европе. Оба региона чрезвычайно сложны и самобытны. Они наполнены противоречиями, пропитаны историей, хитровыебанными проблемами и людьми с самыми необычными судьбами. У нас с женой и ребёнком за этот год появилось несколько десятков удивительных знакомых. Кто-то на пяти языках говорит, кто-то книги пишет, кто-то французскую культуру преподаёт в университете. У всех судьбы, истории, беды, свой неповторимый опыт.

Мы побывали в шести локдаунах, в шести разных странах и городах, было немало времени для самокопания, самоедства и максимального беспокойства. Нашёлся месяц-другой и на философствования.

Целый год Ковид шёл по пятам. Был момент, в Чили показатели зашкаливали и люди натурально шугались друг от друга, потому что вирус наступает, лекарства нет и просвета никакого нет: всё, что можно — это сидеть безвылазно дома и бояться вместе. Когда в Великобритании появился новый штамм и стремительно начали закрываться школы, кафе, бизнесы и всё-всё-всё, а мы застряли в Лондонском аэропорту — там непонятно было, куда деться от заразных частиц летающих и разложенных по поверхностям.

Стоишь с маской на лице в центре пустого аэропорта Хитроу и принимаешь судьбу такой, какая она есть.

Страны и города закрывались, билеты отменялись, друзья и близкие оказывались в максимально неприятных ситуациях, когда и помочь нельзя, и посоветовать нечего. Мысли о том, что мироустройство не стабильно, мы не вечны, и надеяться не на кого — каждый день были такие мысли.

Времени действительно мало, и жизнь по-настоящему коротка. Лишь в постоянном движении нашли мы панацею от разрушительного ощущения того, что реальность утекает сквозь пальцы, и не за что уцепиться.

Звучит депрово, но то жизнеутверждающие мысли, на самом деле. Которые заставляют вставать и делать прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик.

Они и сейчас никуда не делись, но, я очень опасаюсь, что «прежде» их затормозит, как лишняя стопка водки после которой тянет в тупой сон.

Пока мы, здесь, в Окленде, решили перевести дух и подумать, что делать дальше. Очевидно, что жизненно необходимо продолжать движение, потому что ничего, кроме него нет и быть не может. Должны появляться новые впечатления, навыки, люди, места, проблемы, знания. Без этого — застой: «прежде» и «как всегда» доведут до ручки, глазом моргнуть не успеешь.

Комментарии

 

Свои. Чужие. Боятся.

Ночной Эдинбург, январь 2021, локдаун

Здесь в Эдинбурге я вчера говорил со знакомым и Новой Зеландии, заметил отрыв от реальности. Отношение, мол, что же вы не приехали, когда вас звали в мае?

А в мае было письмо от новозеландского МИДа, типа за очень дорого летите домой срочно: да, нет? Срочно решайте! А у людей школы, работы, контракты на жильё: полный сетап экспатской жизнь. Кто-то решил отложить, какие-то люди банально не смогли.

Сложные решения — пандемий такого масштаба не было сто лет!

Теперь лейтмотивом звучит идея, мол, хоть вы и граждане страны нашей распрекрасной, но сами виноваты. Утверждают сие новозеландцы, которым решений подобного масштаба принимать за время ковида не приходилось.

Важно, говорят, чтобы страна духом не пала. Вот регату мы проводим, говорят, там был крутой штурман из Швейцарии, он знаешь какой? Вау вообще!

Я возмущаюсь в ответ, мол, из-за штурмана этого я, гражданин, который налоги новозеландские платит, не смог приехать домой. WTF?

А ответ: «Ну тебя же звали в мае, чо ты?»

Регата, штурман — это для своих, их хороших развлекать. Они маски носят, и поэтому ковида вон нету! Почти поверили, что масками вирус и победили.

А согражданин за границами — плохой — катается, буржуй, по Европам, заразу разносит, пока мы тут во многие рыла маски носим, спасаем планету и экономику поднимаем. Одна радость — на гоночки лодочек посмотреть, и ту буржуй отнять хочет.

Из-за сложностей прежде всего на границе в с Новой Зеландией больше 80 дней займёт у моей семьи переместиться домой. Сегодня вот дополнительные ограничения ввели для прилетающих. Зато регату провели наотличненько! Граждане, подождите, подождите, не толпитесь, написано же — мест нет, мы в отелях покамест штурманов швейцарских разместили и их парикмахеров, иначе хиреет народ новозеландский, хлеба меньше не стало, но зрелищ уж очень просит.

Пандемия, Трамп, кризис климатический, перепроизводство и перенаселение, пузырь технологий и финансовый кризис крипто — всё это натурально сводит людей с ума. И вылезает с их подкорочного уровня, просыпается в них примитивный стадный дух «свой-чужой».

Я прекрасно понимаю, что получается эмоциональный пост в личном блоге (обожемой!), и состояние это скорее всего временное, но еду я в Новую Зеландию с приблизительно таким ощущением. Будто я несколько лет не без труда выбирался из безопасной пещеры по тоннелю и вот только вроде бы выбрался. Сверху небезопасно, но интересно очень. Но не тут-то было! Теперь надо обратно в пещеру залезать. Под защищённые своды каменные. Обратно в семью, в свою деревню. Обратно в культ Новой Зеландии.

Все тамошние нынче разговаривают, как дурачки, сектой задурманенные: “Ты нам ковид, пожалуйста, не привози!” И, как мамочки, пальцем грозят. Вот уж где иллюзия контроля! Ковид не от меня зависит. Я хочу жить в стране, которая принимает меня больным и здоровым, в радости и старости, с коронавирусом и без него. Как минимум потому, что я много лет плачу ей налоги, голосую, пытаюсь сделать её лучше. Даже в борьбе с коронавирусом помог, неприездом своим, так то.

“Тебя звали в мае“…

Мол, тебе бросали спасательные круги, но ты не цеплялся за них, сам плыл. Ну вот, чуть погодя, доплыл, у борта болтаешься, а тебе верёвочную лестницу не торопятся спускать. Хоть это точно твой корабль, ты точно покупал билет, у тебя там в каюте вещи, деньги твои, драгоценности, воспоминания, дом твой, друзья, сад… кролики.

Будто бы я теперь виноват с хуя-то в чём-то. Ох, наслушаемся, я полагаю, по приезде…

Комментарии

 

Протест онтологии

Здесь в Эдинбурге мы становимся старше. И чем старше мы становимся, чем крупнее мазки на картине мира.

Детский день занят переживаниями о том, где и с кем сидеть в столовке, и спросят ли домашнее задание. Каникулы, как и уроки, кажутся бесконечными. Дальше одного дня ребёнок не думает.

Студенчество не только приносит ненужные знания, но и учит чуть-чуть планировать наперёд. Если не сделал ежемесячные задания — «месы» — будут проблемы. Не подготовил лекции или не нашёл у кого их гарантированно списать — на сессии будет сложно.

В карьере желательно смотреть на год-два вперёд. Нередко буквально в дверях спрашивают, мол, где вы себя хотите видеть через пять лет? Ояебу о таком задумываться сразу после университета. Откуда мне знать?! 

Однако, чем старше, тем меньше риска в каждом отдельно взятом отрезке времени. Моменты складываются в дни, недели, месяцы, а после и годы. С появление детей желание уменьшить или нивелировать риски усиливается обратно пропорционально желанию выспаться. Не успел родитель и глазом моргнуть, как детство закончилось, и в Деда Мороза никто не верит.

В юности будни остро заточенне, как ножи и прозрачно простые и стройные, как хрусталь. У раннего «Аквариума» песни про стрелы, зеркала, серебро и сталь. Позднему БГ снится пепел, у него «500 песен и не о чем петь».

Реальность от пониженного риска трансформируется в обрюзгшую тестообразную массу: углы скругляются, центр масс сдвигается к основанию. Там, где молодому-независимому прыг-скок и порядок, взрослому и ответственному (за детей и родителей, например) полгода запрягать. Не факт, что потянет лошадка телегу, загруженную жизненным опытом и прилипшим нему, как пук волос к кому серого, когда-то цветного и блестящего, пластилина, хламом.

Заметил намедни в свои сорок лет, что планы теперь простираются на декаду, не меньше. Если не заглядывать так далеко, запросто можно оказаться в ситуации, когда «как же я раньше-то не подумал об этом?» и ничего не исправить, банально не будет времени.

Ковид, немаловероятный астероид или закипание океанов от жара горящих лесов — форс-мажорные события, конечно, никуда не денутся. Но кажется мне сегодня, что только полагаясь на себя, не оглядываясь на по-достоевски кастратскую судьбу-судьбинушку, можно не профукать отведённое нам всем и каждому в отдельности время.

Как ребёнок набирается всё утро смелости дать на перемене отпор хулиганам в ответ на травлю; так взрослый бодрится и накачивает себя уверенностью на декаду вперёд — чтобы дать отпор одиночеству, старости, бедности и нескончаемому беспокойству. В осознании том может и есть — взрослость.

Я так вижу.

Комментарии

 

Что дальше?

Здесь в Эдинбурге мне скоро исполнится сорок лет. Ну, почти сорок. Я решил всю следующую декаду врать — мне сорок, чтобы к моменту, когда все категорически перестанут верить и начнут подозревать, мол, этот-то сорок? Да он точно на пятьдесят выглядит! Мне будет за шестьдесят — всех переиграю, я полагаю.

Как вы понимаете, кризис среднего возраста в полном расцвете сил!

Что человеку нужно для счастья? Один из буддистких постулатов утверждает, что всё есть степени страдания, и освобождение в отсутствии желаний. Тот больше имеет, у кого нет недостатка, нет нужды в чём-то. Сей тезис был личным опытом лично для меня доказан за последний год путешествий (Новая Зеландия → Аргентина → Чили → Англия → Шотландия) с тремя чемоданами без привязвки к офисной работе, ипотеке и прочим банальным, но важным обязательствам.

Стараюсь укрупнять личные вопросы до галактических масштабов, пытаюсь передвигать их в гипотетически-фантастическое пространство.

«Предположим, это уже случилось, что дальше? Как изменится жизнь? Стану ли я лучше? Буду ли я чувствовать себя сильнее, умнее, быстрее? Стану ли я счастливее?«

Один из лучших инструментов — противный, бесячий вопрос «что дальше?» Им, как Бритвой Оккама, стараюсь обрезать лишние сущности и не плодить новые. Ни в коем случае не берусь утверждать, что достиг каких-то высот в работе и личной жизни. Денег на жизнь хватает; жить, как выясняется, можно, где хочется; ремесло есть; хобби присутствует; семья маленькая и крепкая, ребёнок чудесный; здоровье пока без проблем; руки делают, голова на плечах есть.

К сорока годам я, как мне кажется, методом проб и ошибок вывел алхимический состав личного счастья.

  • Примечание: Нельзя обойти стороной вопрос привилегированности, мне, белому гетеросексуальному мужчине, конечно, многократно повезло родиться и вырасти таким, и сравнительно мало было трагических неудач на пути. Моё восприятие, безусловно, искажено личными заблуждениями и взгляды наверняка ошибочны и предвзяты. Каждый решает за себя, и нет ни правды, ни смысла, ни твёрдой почвы под ногами. Что есть, то есть. Тут личный блог.

Место

В миф о зелёной траве где-то там далеко, где платят больше, где уважают больше, где тебя ждут и обожают я верил лет до двадцати пяти. К тому времени я, как многие знают, эмигрировал из Новосибирска в Новую Зеландию, и с годами неплохо там обжился: дом, школа, работа, друзья, кроликов на заднем дворе разводил.

В начале 2020 мы, чтобы не закисать в куль-де-саке, уехали из нормозного, уютного Окленда в Сантьяго. И оттуда из-за разбушевавшейся пандемии — в Великобританию, сперва в Лондон, а после в Эдинбург.

Обживание в Шотландии — это у меня четвёртая иммиграция, если считать первый заход: цифровое номадничество в китайском Нанчанге, которое мы с тогдашней подружкой на удивление просто осуществили.

Не раз уж эта мысль проскакивала здесь в блоге, да и точно той же мыслью завершилась неделя моей писанины (примерно час читать) в Abroad Underhood:

«Внутренний долбоёб едет с вами».

Если вы полагаете, что переезд раз и навсегда решит ваши личные заморочки — это скорее всего не так. Всё будет, как прежде, только другой вид за окном. Я пятнадцать лет прожил с летом в январе в Новой Зеландии и, уверяю вас, это всего лишь другая вывеска и смена декораций.

Разумеется, я говорю о достойных местах для жизни. Но мой посыл таков, что их в современном мире стало очень много. Много мест, где безопасно, уважают личные границы и частную собственность, медицина хорошая или очень хорошая, товары доступны, интернет и мобильная связь функционируют, велосипедистов на дорогах уважают, туалеты юнисекс, автобусы ходят вовремя, по улицам ночью не страшно ходить, есть интересные люди, какая-никакая история, культурное богатство, природные красоты, школы, институты, чай-кофе, что вам там ещё нужно по мелочам? Таких мест, где нормально — тысячи.

Представьте — я, конечно, предлагаю мысленный эксперимент — что вы живёте там, где хотите. Что дальше?

Вы, наверное, захотите стабильности, признания какого-то личного и профессионального, финансовой независимости.

Представьте, что и это у вас на новом месте получилось — что дальше?

Ну, наверное, время строить гнездо, купить дом, обустроиться, семью может завести, осесть — представим, что есть и дом, и газонокосилка, и семья, и школьные собрания с посадкой деревьев в парке за углом, что дальше?

Ни в коем случае не утверждаю, что «настроить быт», как я это называю, просто. Всё вышеперечисленное вполне реально и возможно лет за пятнадцать осознанно получить. Заработать, если хотите. Это практического плана задача, которую можно (и нужно) решить. Что дальше? Неужели это всё?

Дальше — вне зависимости от места — вы снова останетесь один на один с самим собой и своими мыслишками.

Помните, как в тинейджерские пятнадцать лет брели куда-то по нужным, но не вам делам с музыкой в наушниках, а кругом, как под саундтрек крутилось кино: люди бежали по своим делам, автобусы пыхтели, снег неубранный лежал? А вы, как плугом, думки тугие переворачивали, мол, что такое жизнь, и чего я хочу вообще? Чем младше, тем проще думки, ведь забот, контактов социальных, обязательств, проблем, знаний, вариантов решений, фамилий и методологий известных философов — тогда в голове было меньше, было проще, но всё равно как-то сложно.

Так вот, мне сорок лет, и Пруста я так и не читал, зато читал и испытывал на себе гору других ошибок и заблуждений (и, надеюсь, столько же ждёт ещё испытать), совершенно точно говорю вам — вне зависимости от того, где вы живёте, никудашеньки страдания душевные не не денутся.

От перемены места сумма слагаемых не изменится. А вот количество их возрастёт неимоверно.

И хорошо бы в любой момент своих перемещений — будь то за хлебом, за книжной полкой в магазин или на велосипеде через Сахару — понимать себя достаточно хорошо, чтоб не случилось заворота мыслишек, и вы не стали старым тупым, упёртым всезнайкой-неудачником, который своё пожил, всё понял и больше нечего тут разводить демагогию.

Место роли не играет. Одинок человек всюду и везде.

Время

Кроме этого, одинок человек — всегда.

В редкие моменты максимальной ясности сознания становится очевидно, что не существует абсолютно ничего кроме мирка, построенного внутри личной черепной коробки на основе сенсоров, чувств и информации из внешнего хаотичного и холодного мира. И лишь изредка, после долгих лет усилий удаётся, накопив терабайты опытных данных в своей хиленькой нейросети, тоненькой ниточкой протянуться и прикоснуться к чужому мирку. Я говорю о семье, о близких друзьях, с которыми «на одной волне» всегда.

Иллюзия приобщения к чему-то высокому и великому — то, что заложено в людях генетически и позволяет им через эмпатию и кооперацию мочить всё более крупных мамонтов.

Мы, как никакие другие животные, как бы чувствуем чужую боль и как бы можем передать эти ощущения через язык и искусство.

Но телефон сломан: происходит одно, выходит другое, доходит третье. И в многочисленных отражениях, как в Хрониках Амбера, лабиринт многократно усложняется, дробится и искажается. В итоге — не остаётся реального кроме личных ощущений здесь и сейчас. И вот мы подошли к временнóму аспекту моего мыслеизложения.

Любимые детективы моей жены замкнуты во времени и пространстве. Сей литературный приём позволяет уделить больше внимания витиеватому сюжету и углубиться в богатые внутренние миры персонажей, захватывает сильнее.

Нет места, кроме здесь. Нет времени, кроме сейчас.

Ковид, как беспрецедентное социальное явление, наглядно показал, что всё зыбко, и будущее предсказать сложно или вовсе невозможно. А надо ли?

В 2020 хобби моей маленькой семьи из трёх человек, включая третьеклассника — догонять уходящий поезд, вскакивать в последний вагон, добегать до вагона-ресторана, выпивать там смузи и запрокидывать по стопочке, перескакивать на соседний уходящий поезд, повторять с лёгкими вариациями ту же цепочку действий там, и тотчас бежать вслед за следующим уходящим составом.

Мотто этого года, и я как бы веду к тому, что и по жизни неплохо бы такого лозунга придерживаться — ничего не откладывать на потом. На это просто нет времени!

Возможно, это звучит, как пересказ сюжета фильма «Yes Man», но суть приблизительно та же: нет никакого «потом». Не получится потом прочитать эту книгу, потом съездить на ту винодельню, потом посмотреть этот замок, потом сходить в ресторан, не выйдет потом собраться как-нибудь, потом разобраться с интересной технологией не получится, потом научиться играть на музыкальном инструменте — никогда не случится. Во-первых, как вы могли догадаться, тому помешает ковид. А если не коронавирус помешает, то метеорит упадёт, пожары начнутся, война, болезнь — жизнь полна случайностей, никто не застрахован. Во-вторых, жизнь коротка: время — это всё, что есть. В десятикратном размере важно хорошо проведённое время.

Так и выходит, что всё, чего я хочу в день своего почти сорокового дня рождения — это не подарков и не внимания, не здоровья, не денег и не хлам какой-то; я хочу, чтобы каждый день мне было слоноспокойно, интересно и комфортно с самим собой. Желаю себе оставаться в сознании и ни в коем случае не впадать в режим автопилота, чтобы дни тянулись, как летние каникулы в школе — вечность.

P.S.: Кстати, если вы или ваша компания пользуется для работы Slack или MS Teams, то лучшим подарком будет, если вы попробуете установить на работе наш лучший в мире продукт под названием Карма. Плюс вам в карму за такой подарок!

Комментарии

 

Коронавирус: до и как бы после

Здесь в Лондоне подходят к концу две недели нашего как бы обязательного карантина. «Как бы» — потому что официальное требование таково, что нам «стоит» («you should») самоизолироваться. Мы согласны и после весьма стрессового 18-часового перелёта из Сантьяго — спасибо, что живые — конечно, изолировались и затворничаем, питаемся подножным кормом Deliveroo и через Amazon восполняем запас потерянного в пути чемодана с вещами.

Пять месяцев ковидного заключения в Чили научили тому, что биотоп, место обитания, должно быть с хоть какой-то изюминкой, иначе крыша едет очень скоро: такая самоизоляция самодеструктивна. Нам повезло с квартирой в Чили, повезло и в Лондоне: клетка просторная, можно туда-сюда по ней метаться, тренажёр для спортивной гребли, телевизор и хорошие сковородки — всё, что нужно семье для того, чтобы пересидеть блокаду. Потолки высокие, планировка, подъезд и дворик, как в фильме Вуди Аллена «Ты встретишь таинственного незнакомца» («You Will Meet a Tall Dark Stranger»). Говорят Чичваркин на этой же улице живёт. Очень может быть.

Жители Великобритании своё отстрадали. Теперь дома сидеть им не обязательно, маски обязательны только в помещениях. Мол, давайте соблюдать некоторые слабоограничительные правила, и у нас коллективно всё будет в порядке. Круто, но…

Перелетев через Атлантический океан, буквально за день мы переместились из одной реальности в другую. В Чили несколько месяцев загибали кривую: обязательные маски в жилом комплексе, на улице, в магазине, в общественном транспорте; консьержи и продавцы отгорожены конусами, мол, держите дистанцию, на стойках установлены прозрачные экраны, на лицах экраны и маски на всякий. На улицах — почти все в масках, обходят друг друга стороной. И так — я имею в виду «только так» — они спустили с 200 смертей в день до 70, начали планировать и потихоньку реализовывать схему возврата к более нормальной жизни.

С террасы в Лондоне мы видим людей, и они не носят маски.

Когда кто-то говорит про вторую волну, которая может быть придёт, я, глядя, как бабка старая, из окна, ворчу, что вторая волна уже с нами.

Когда-то в Сантьяго, приблизительно за неделю до первой самоизоляции, мы из новостей узнали, что в частной школе неподалёку было обнаружено 4 (четыре) случая среди школьников и их родителей. Четыре превратились в сорок, сорок в четыреста, а потом все даже привыкли к нескольким тысячам случаев в день. Почти 200 человек в день умирали из-за ковида в самое непростое время. Несколько месяцев потребовалось, чтобы спустить это значение до «всего лишь» пятидесяти в день.

Граждане осознали серьёзность последствий и поняли, что необходимо коренным образом изменить образ жизни, и такова новая реальность.

А в это время в Великобритании, я повторюсь:

С террасы в Лондоне мы видим людей, и они не носят маски.

Премьер-министр призвал англичан больше ходить в кафе и рестораны, государство согласно оплатить 50% за вас в ресторане! Все в закрытые пространства, где можно чихать и кашлять, а маски в целом не очень-то практичны.

Ковид приходит во время еды.

На местных форумах антимасочники всерьёз обсуждают и доказывают друг другу, что меры избыточные, и кто они все такие вообще, чтобы нам говорить, что делать? Мои лондонские знакомые из вежливости соглашаются с тем, что да, надо мол, распространение, ограничивать, но масок не носят и дистанцию особенно не держат (по их словам, живых людей мы ещё не видели). Человек, который передал нам ключи от квартиры, протянул руку при встрече.

Я не здоровался за руку с марта.

За редким исключением курьеры осуществляют доставку бесконтактно. Всё как-то стараются из руки в руки передать. В Сантьяго было дело останавливали и тестировали курьеров — больше половины оказались разносчиками коронавируса. Не думаю, что здесь должно быть иначе.

В Лондоне дикая, аномальная жара, и все двинули к морю. Это похоже на то, что урок выучен, новая ковидная реальность изменила правила социального общения?

Отдыхающие на пляже в Брайтон (прибрежный городок к югу от Лондона)

Поэтому, когда я захожу посмотреть официальную статистику по Великобритании, и вижу, что заболевших сегодня столько же, сколько было в марте, когда вижу, что все ведут себя точно, как вели себя до вируса, то поражаюсь человеческой безалаберности, глупости, если угодно.

Скоро мы выйдем в мир. Я специально отнял время у своего традиционно семейного выходного дня, чтобы записать предварительные ощущения и опасения. Говорят, человек такая обезьяна-повторьяна, что через неделю наше поведение подстроится под окружение и станет, как у всех: без масок, без дистанцирования. Но сегодня, вспоминая месяцы домашнего ареста в Чили, не знаю, где такого бесстрашия набраться. И где взять веру, что жизнь налаживается, и 1062 новых случаев в день — это ОК?

Комментарии