Здесь в Окленде, у меня в компании, образовалась открытая вакансия.
Удалённая, асинхронная работа в sliday.com: junior digital (UI/UX) дизайнер(ка) — вот, кого мы ищем.
Мы делаем в Figma дизайны для клиентов по всему миру. Развиваем свои проекты (например, Карму) и поддерживаем чужие. Текучка низкая, ядро команды с нами больше пяти лет. Есть постоянный поток рабочих задач, и рук стало не хватать где-то на 20 часов в неделю. Потенциально, работы больше, но мы обычно начинаем сотрудничество с частичной занятости. Платим в USD, как договоримся. Демпинговать ни у кого нет желания, назовите вашу цену, обсудим, найдём золотую середину.
Сплочённая команда из 15 человек (Новая Зеландия, Австралия, Беларусь, Россия, Польша). Компании 12 лет скоро: корабль плывёт давно и всерьёз. Мы готовы учить, помогать, направлять, развивать, заботиться.
Общее знание того, что есть цифровой продукт: грубо говоря, из чего сделан сайт, апп?
Хорошее знание Figma: символы, автолейауты, стили — это всё пригодится.
Но самое главное — это желание учиться
Обязанности:
Помогать нашей основной дизайнерке претворять идеи клиентов в жизнь. Работы много. Просто не хватает рук.
Тусич в корпоративном Слэке: мы все люди интересные, стараемся поддерживать и развивать социальные связи в удалёнке, чтобы не сойти с ума и не перегореть.
Условия:
Постоянная удалённая, асинхронная работа в Slack, Zoom и Figma
Позиция junior digital (UI/UX) дизайнер(ка)
Занятость 20+ часов в неделю
Оплата в USD по рыночным ставкам, как договоримся.
Присылайте краткую информацию о себе в свободной форме, примеры работ, список пройденных курсов и(или) туториалов на [email protected].
Здесь в Окленде уж больше месяца прошло с того дня, как мы вышли из неприятного карантинного отеля и прожили шестой свой локдаун, когда весь город закрыли из-за одного случая. Попробую описать устаканившиеся ощущения «месяц спустя», поддержать линию повествования.
Приключения закончились, наступили будни.
Наша кругосветная поездка во время чумы осталась в прошлом. Стабильная и обустроенная новозеландская жизнь предсказуемо нахлынула, как не уезжали. В доме — ремонт, все выходные заняты бесячими делами вроде выбора машниы, дивана, ковра. Встреч с друзьями можно запланировать на год вперёд, так и не успеем всем рассказать, как там за границей.
Судя по всему, вакцины здесь не будет до конца года, и обязательные карантинные отели останутся на несколько лет. Хочешь слетать в мир? Плати, сиди, терпи. Большинству новозеландцев нормально в такой антиглобалистичной изоляции, они никуда не летают, им никуда не надо. Меньшинство перетопчется. В газетах песочат жалкую сотню сограждан, которые имели наглость улететь на отдых в другие страны (в основном просто в Астралию) и поставили в причине поездки «туризм, отдых». «Команда пяти миллионов», которая железными жопами засела в рамках своих бесковидных островов не очень жалует тот миллион своих же, новозеландцев, которые имеют интересы где-то кроме Новой Зеландии.
В то время, как страны Европы (внутри каждой отдельной страны) работают на объединение — «мы вместе переживаем трудные времена, всем тяжело» — в Новой Зеландии процветает система порицания и разъединения. Когда Окленд закрыли на недельный локдаун, газеты исписались о злополучных гражданах, разнесших вирус по комьюнити: ни в чём особенно не виноватые семьи из Южного Окленда попали в лучи ненависти буквально. О проблемах сотен тысяч новозеландцев, которые не очень могли и по прежнему не могут вернуться домой здесь упоминают исключительно в контексте «так им и надо, неча по заграницам шастать».
Рейтинг власти падает, когда локдаунов нет и растёт, когда всех садят по домам: «решительные действия!», — пишут газеты. Оппозиция не знает, к чему придраться и в основном говорит о том, как усложнить карантинные правила и условия: приструнить, сделать сроки длиннее, а цены выше. Обычным людям, у которых тут часто работа, имущество, семьи, приехать в Новую Зеландию ну очень сложно. Гражданам чуть легче. Проще всего, конечно, тем, кто участвует в регате или песенки детские поёт, для них специальные исключения находятся. Больше тысячи мест в вечно переполненных карантинных отелях было отдано не жителям страны, а каким-то людям непонятным, у которых работа — развлекать.
Поэтому регату с логотипами Prada и Loui Vuitton на парусах, которую несколько месяцев обсасывали медиа, не нашла поддержки в узком кругу нашей семьи.
Новая Зеландия изолируется и закрывается от мира на несколько лет.
Моё наблюдение и предсказание таково, что страна, которая лишь в 1980-ых открылась для внешнего мира и начала по-настоящему работать над собой и развиваться, из-за ковидной политики и изнуряющего курса на уничтожение отстанет теперь на декаду или больше.
Знакомый предприниматель и инвестор из Сан-Франциско прожил тут год: очень хвалил в начале, меньше хвалил в середине года, и теперь планирует уехать обратно в США: поставить там вакцину и полететь свободным человеком в Европу. Одна из причин — комплексное разочарование: Новая Зеландия могла бы, но не станет технологическим хабом для молодых, умных и амбициозных. «Small town mentality» порабощает местные умы. Если можешь и хочешь чего-то добиться, то люди вынуждены уезжать и пробиваться за границей. Есть такое мнение, и я его понимаю.
Изолированность усиливает трайбализацию, становится больше разделения на своих и чужих. Замкнутость — один из важнейших ингредиентов в рецепте культурно-технологического регресса, как описывает Джаред Даймонд в книге «Ружья, микробы и сталь». К сожалению, именно в этом направлении ближайшие несколько лет будет двигаться новозеландское общество.
Здесь, в блоге, я просто стараюсь описывать сиюминутные ощущения, ни в коем случае не претендую на экспертное мнение. Так вот сегодня, месяц после приезда я чувствую себя запертым в клетке. Стране (и мне) нужен план по выходу и ковидного состояния. А его не было и нет.
Спасаюсь, как могу, вспоминаю, что торкало во время путешествия по Шотландии и Чили. Пытаюсь каждый день вышагивать хотя бы десять километров и проводить больше времени с ребёнком, который стремительно взрослеет. Заполняю выходные встречами с людьми, вместо поездок за навозом для сада или выбором краски для ремонта в ванной. Если не будет локдауна, то поедем за город: уж аж две поездки запланировали. Играю музыку с ребятами, прилагаю дополнительные усилия, чтобы делать это чаще и интереснее. Попробую найти новых знакомых и новые интересы. Может развлекусь расхламлением — часть вещей так и лежит в кладовке под лестницей, уверен, там есть, что продать или выбросить. Наконец, напишу долгосрочный план эвакуации. Откуда?
Отсюда. Потому что будущего своего в Новой Зеландии я не вижу. Жизнь ну очень коротка, чтобы занимать её искусственными «надо» и зарабатыванием денег на замену унитаза.
Здесь в Окленде локдаун. Из-за 1 (одного) многосложного и бестолкового случая заражения коронавирусом популярная премьер-министерка решила закрыть полуторамиллионный город на неделю, и всех остальных в пятимиллионной стране поставить на цыпочки, чтобы боялись вместе. Вчера люди десять часов простояли на въезде в город, полиция останавливала каждого и задавала важнейший для спасения всех и вся вопрос, мол, зачем вы едете в Окленд? Люди тут как бы живут. Сотни граждан простояли по 8-10 часов в пробке на жаре. Такие тут новости.
Когда-то давно, через десять лет после окончания школы, я вернулся в родной город Зея — небольшое поселение в Амурской области. Там были и есть гидроэлектростанция, лес, золото, там моя историческая родина. Самолёты в Зею за время стабильности Путинской России летать перестали, но можно на поезде добраться от станции Тыгда: за приблизительно три часа (дорога разбита в основном) дотрястись до города. Помню, что сперва я поразился тому, как быстро мы донеслись от поезда; потом удивился, как мал оказался мой детский ареал обитания; какое крохотное (и уютное) у нас семейное жилище; как можно пешком обойти все окрестности. Отовсюду рукой подать. В детстве и юности город Зея — это был мой целый мир: за границами школы, двора и пары улиц, где мы тусили с друзьями — Зея была моя Terra Incognitа, испрещённая непонятными знаками, полная опасностей и загадок. Приблизительно десять лет понадобилось, чтобы скукожить её до размера виноградины.
Так и сейчас, после года активных путешествий — мы буквально облетели земной шар в 2020 — Окленд показался крохотным, исхоженным вдоль и поперёк. Своим, но скучным. Прежде всего в глаза бросилась неприглядность и нескладность местной архитектуры, неряшливость и нескладность вывесок; чуть погодя, ширпотребность товаров, заторможенность услуг, мелкопакостная скандальность новостей. После шотландских замков, британского Амазона, чилийских сервисов, лондонского столичного величия и дубайского шоппинга — Окленд (ожидаемо) несколько дней казался маленьким, отнюдь не милым, пожухлым, сжамканным. В центре города — стройка. В сторону от центра — однородная, всепоглощающая сабёрбия.
Я не из тех, кто любит повздыхать на ностальгические темы. Гораздо интереснее, что дальше? А «дальше» тут, похоже откладывается. Сейчас поясню почему.
Жители сабёрбии на первый взгляд приветливы, но жутко напуганы Ковидом, коего в глаза не видели. Оттого он кажется им намного больше, чем есть на самом деле. От страха граждане прощают политикам то, что в обычных условиях терпеть уж точно не стали б. «Команда пять-миллионов» — звучит здесь из каждого динамика. Все, как загипнотизированные, повторяют одни и те же мантры. Мы со всем соглашаемся. Уже выучили, что разговор не клеится, когда хвалишь что-то иное кроме народа-победителя, который страдал, Новой Зеландии и её единственно верного подхода к борьбе со всеобщим недугом.
Борьба идёт с переменным успехом, за последний месяц было два локдауна, на этой неделе школы опять закрыты. Выбран жёсткий вектор на уничтожение: ноль случаев любой ценой. Вакцины вот только-только вяленько начали ставить. Недочётов в политике партии, если вы спросите новозеландцев, нет: для всех минусов находится рациональное объяснение. Сложно, мол, экономика, мол, хилая, много факторов. Фраза «Вы что, хотите, как в… ?» — всегда способствует конструктивному диалогу. Я аргументы эти не списываю и не девальвирую, конечно, но к любому единодушию отношусь подозрительно.
Мы пока наблюдаем и слушаем, и ждём, что будет дальше.
Что дальше — этого тут, похоже, никто не знает. Все гонятся за «как прежде», а его — точно не будет. Потому что его не может быть.
Друзья и знакомые удивлены прежде всего тем, что мы вернулись. Очень много скучных разговоров про пандемию. Почти два года заняло собраться и уехать из Новой Зеландии, и всего лишь три дня понадобилось, чтобы вернуть всё в исходное состояние: вынуть хлам из сарая, расставить его по дому; машину вот уже купил, электрическую; ищу способы кофемолку доставить через Австралию, здесь-то нет ничего. Буэ и скукотища.
Обыденность пугает, как повторяющийся детский кошмар.
Хоть прямо сейчас и локдаун (игрушечный, можно гулять, почти всё открыто, маски минимально, дистанция условно, на отслеживание контактов все забивают) — можно сказать, что коронавируса в Новой Зеландии нет, и здесь всё, как прежде. И это «прежде» — приводит в ужас.
Гори весь мир радиоактивным огнём, иль будь там глобальный потоп — в Новой Зеландии будет всё, как всегда — как прежде.
За прошлый год мне довелось пожить в Латинской Америке и Европе. Оба региона чрезвычайно сложны и самобытны. Они наполнены противоречиями, пропитаны историей, хитровыебанными проблемами и людьми с самыми необычными судьбами. У нас с женой и ребёнком за этот год появилось несколько десятков удивительных знакомых. Кто-то на пяти языках говорит, кто-то книги пишет, кто-то французскую культуру преподаёт в университете. У всех судьбы, истории, беды, свой неповторимый опыт.
Мы побывали в шести локдаунах, в шести разных странах и городах, было немало времени для самокопания, самоедства и максимального беспокойства. Нашёлся месяц-другой и на философствования.
Целый год Ковид шёл по пятам. Был момент, в Чили показатели зашкаливали и люди натурально шугались друг от друга, потому что вирус наступает, лекарства нет и просвета никакого нет: всё, что можно — это сидеть безвылазно дома и бояться вместе. Когда в Великобритании появился новый штамм и стремительно начали закрываться школы, кафе, бизнесы и всё-всё-всё, а мы застряли в Лондонском аэропорту — там непонятно было, куда деться от заразных частиц летающих и разложенных по поверхностям.
Стоишь с маской на лице в центре пустого аэропорта Хитроу и принимаешь судьбу такой, какая она есть.
Страны и города закрывались, билеты отменялись, друзья и близкие оказывались в максимально неприятных ситуациях, когда и помочь нельзя, и посоветовать нечего. Мысли о том, что мироустройство не стабильно, мы не вечны, и надеяться не на кого — каждый день были такие мысли.
Времени действительно мало, и жизнь по-настоящему коротка. Лишь в постоянном движении нашли мы панацею от разрушительного ощущения того, что реальность утекает сквозь пальцы, и не за что уцепиться.
Звучит депрово, но то жизнеутверждающие мысли, на самом деле. Которые заставляют вставать и делать прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик.
Они и сейчас никуда не делись, но, я очень опасаюсь, что «прежде» их затормозит, как лишняя стопка водки после которой тянет в тупой сон.
Пока мы, здесь, в Окленде, решили перевести дух и подумать, что делать дальше. Очевидно, что жизненно необходимо продолжать движение, потому что ничего, кроме него нет и быть не может. Должны появляться новые впечатления, навыки, люди, места, проблемы, знания. Без этого — застой: «прежде» и «как всегда» доведут до ручки, глазом моргнуть не успеешь.
Здесь в Окленде мы сидим в карантинном отеле. Сидеть ещё 10 дней. На прогулке (нельзя бегать, останавливаться, делать интенсивные упражнения) в окне видел, как дети нарисовали плакат: «Coritine prison. Sweet corintine prison». Это навсегда станет их детством.
За дверью номера сидит работник частной охранной организации, следит, чтобы никто не выходил из номеров, не трогал стены и не садился на пол.
Внизу дежурят военные, работают врачи, суетятся работники отеля и вроде даже полиция присутствует. Все при деле. Новая Зеландия выбрала стратегию: 0 случаев, курс на уничтожение!
По иронии судьбы, вчера в Окленде, «в комьюнити», было выявлено 3 случая ковида — и буквально через несколько часов город закрыли на локдаун на три дня. Премьер-министерка прилетела срочно разбираться, и разобралась. На отель это никак не повлияло, здесь и так все гайки закручены по-максимуму.
Кормят нас хорошо, три раза в день под дверь кладут еду в бумажных пакетах. Вот только что было карри на обед, вчера на ужин приносили ягнятину с вкусной какой-то кашей. Позавчера суши были. Мы официально можем не заботиться о спасении планеты: recycling делать не нужно — всё равно весь наш мусор сжигается, ибо потенциально заразный.
После двух дней в самолёте — один стрессовый рейс из Дубаи и почти сразу второй из Сеула в Окленд — нас больше трёх часов прогоняли через обязательные процедуры. Поскольку танцуют все: и полиция, и военные, и врачи, и частные охранники, и отели с аэропортами и авиалиниями, то процессов ну очень много. Каждый пытается на каждом этапе предусмотреть, предотвратить, предвидеть, удостовериться, перепроверить. Все стараются компенсировать нелогичность и ужас ситуации избыточной вежливостью, но всё равно получается долго. Долго едем, долго стоим, долго тестируем, долго…
На всякий случай постоянно делаются тесты. Это уже никого не удивляет. У нас не было ковида в Эдинбурге. У нас не было ковида в Дубаи. У нас не было ковида в Окленде на влёте (День 0), и на третий день тоже не было. Однако, больше двух недель жить и есть мы должны в государственном отеле, а не в своём доме, где точно меньше шанс подхватить вирус. Это напрягает, но таковы условия. Такой жёсткий, скажем так, паспортный контроль.
Каждый день приходит медсестра и измеряет у нас температуру; спрашивает, есть ли симптомы. Я слышал, что люди, у которых аллергия на новозеландскую пыльцу, сидят неделями, ибо насморк — повод не выпускать из чудесного отеля.
Вчера кто-то из постояльцев ковидного отеля оказался болен ковидом. Об этом нам сообщил голос из динамика на потолке. Он же пожелал нам счастливого Дня Св. Валентина и пожелал хорошего дня.
«With a smile under your mask…» – как говорится. Так и сказали, не шучу.
За всё время я не видел ни одного постояльца отеля «Улыбка под маской», который бы с радостью шёл на неприятную процедуру теста, когда палкой в голове ковыряют. Не слышал, чтоб кто-то хвалил еду или качество простыней. В комнатах не меняют бельё и не делают уборку все две недели высиживания обязательного карантина. Изоляция — это тяжело. Особенно, когда газеты жути нагоняют, и местные власти закрывают весь город из-за 3 (трёх) случаев. Соседняя страна Австралия вон вообще границы закрыла, мол, новозеландцы теперь заразные. Не заразными считаются (не шучу): Антарктида и несколько островных наций. Все остальные — ‘high-risk’.
Когда я во время долгого локдауна в Сантьяго вырисовывал в Strava восьмёрки по парковке, я и представить не могу, что самые жёсткие карантинные меры доведётся испытать в Новой Зеландии. Здесь есть возможность гулять по кругу на двух небольших пятачках (один перед отелем, другой на какой-то террасе) по предварительной записи, не больше 12 человек за один раз.
Сегодня сломался один из лифтов. Второй был занят сотрудниками отеля, которые развозили еду. Пожарной лестницей пользоваться нельзя, потому что наверху, в этом же здании проживают люди, владельцы квартир. В лифт нельзя заходить больше одного человека (или семьи) за раз. В итоге человек двадцать прождали больше 40 минут, чтобы спуститься вниз, пропустить свои прогулочные слоты и пообщаться с военными, мол, всё, сори, закрыто, у нас начались тесты. Прогулки сегодня скорее всего не будет.
Первую ночь мы провели в комнате с двумя маленькими (double) кроватями и очень боялись, что это окажется нашей камерой заточения на следующие 15 дней. Спустя несколько нудных телефонных звонков — усталость была такая, что ругаться сил не было — нас перевели в номер с двумя комнатами. Здесь я могу работать, здесь мы не сойдём с ума. Это плюс.
Карантин длится 14 дней. Но на деле, первый день называется «Day 0», и выйти можно на «Day 14». Я могу ошибаться, но это 15 дней.
После получения результатов теста на коронавирус нам выдали пластиковые синие такие браслетики и разрешили выходить из комнат, например, гулять по расписанию.
Можно заказывать посылки, если в них нет запрещённых товаров вроде фейерверков и электроприборов (микроволновки), и они не слишком крупногабаритные. Люди заказывают велотренажёры. Местные бизнесы даже прочухали, что появился такой маленький рыночек, и можно сдавать нам, «the returnees», необходимое на время ковидного заточения.
Здесь, как ни крути — ограничение свобод. «Government-run Managed Isolation Facility»: хорошую вещь так не назовут.
Я не уверен, что люди, которые нас охраняют, сталкивались с реальными последствиями ковида, какие можно наблюдать в остальном мире. Он, как многие знают, в огне — бесконечные карантины, комендантские часы, локдауны и жесткие визовые ограничения. Когда люди умирают тысячами, то с одной стороны чувства притупляются, а с другой — война с невидимым врагом становится реальностью.
В Окленде, как и всюду, придумали кучу правил, которые противоречат друг другу и здравому, как многим кажется, смыслу. Например, как я писал выше, возвращенцы, «the returnees» пользуются лифтами, а не лестницами. Маленькие закрытые пространства — это первое, что оказалось запрещено и не рекомендовано к использованию, когда мы жили в Чили.
Мы имеем возможность заказать кофе по телефону, и отдельный человек его принесёт и возьмёт оплату карточкой. Зачем ему тащиться через весь отель, чтобы потенциально подвергнуться заражению и разнести болезнь по всем коридорам, если просто можно снять с кредитки, которую мы оставили, когда въехали? Консьерж объяснил это тем, что всё сложно. Слишком много развели процессов.
Все коммуникации идут по телефонным линиям. Столько, сколько здесь — мы никогда не звонили по телефону. Голосом делаются заказы еды (есть меню!), выбор времени для прогулок, обсуждения условий содержания с администрацией, звонки в центр «wellbeing» — интернет в этом маленьком затерянном мирке ещё не изобрели. Наверное, действительно было мало времени, не берусь судить.
От свежеприобретённой привычки говорить по-телефону и морального бессилия я стал вести Клабхаус-клуб: каждый день утром по новозеландскому времени я на час-полтора собираю своих знакомых в комнатах вроде завтрашней. Приходите, расскажу голосом, как оно. Я там @stas_kulesh, как всюду.
Надеюсь, мы здесь не заболеем и выйдем в сюрреалистичный aka обычный доковидный мир без посттравматического стрессового расстройства.
Здесь в Дубаи странно всё. Великобритания, как в чашке Петри, развела у себя сильно заразный и чуть-чуть более смертельный вариант вируса, поэтому одна за другой страны-соседи начали вводить дополнительные защитные меры. Южная Корея, через которую мы летим домой в Новую Зеландию, например, пока закрыта на лопату и не собирается открываться.
Чтобы не оказаться в неприятной ситуации, мы переиграли: Эдинбург — Амстердам — Дубаи — Сеул — Окленд. Удобно, я знаю. Но так из болезной Великобритании с её проказообразным распадением мы выбирались раньше, с меньшим риском профукать золотой ваучер на ковидный отель в Новой Зеландии. По ссылке, кстати, стоит обновить, теперь эвакуация обходится почти в три раза дороже. C’est la vie.
Голландцы потребовали предварительный негативный тест «Fit-to-Fly» и будто бы собирались делать ещё один сразу перед вылетом из Эдинбурга, прямо в терминале авиакомпании KLM.
За две дня до вылета в Амстердам, всё, как требуется, тесты на ковид мы сдали (негативные, кстати). И буквально через пару часов Голландия ввела комендантский час и закрылась от Великобритании стеной непонимания до лучших времён.
Так мы вынуждены были совершить экстренную пересадку в Лондоне. Не рекомендую.
Промежуточный пункт назначения — Дубаи.
В арабском мире в целом и в Дубаи в частности тоже опасались нового штамма, тоже требовали тест. Правила на сайте были строгие, напоминаний присылали несколько, жирным текстом и подчёркиванием выделяли страницы целиком — серьёзное дело. Страшно.
Мол, надо медицинскую страховку. Пришлось купить дорогую глобальную. Новозеландские провайдеры массово обосрались и страховок, которые бы включали покрытие трат на излечение от коронавируса, не продают.
Заранее тест надо (это мы сделали ✅), формы длинные обязательно заполнить на всех надо. Заполнили пока летели.
Не забыть Covid-19 DBX апп поставить на мобильный и там создать аккаунты, связать их с телефонами и заполнить все формы. Поставили, провозились с неприходящими на новозеландские мобильные номера подтверждениями логина, но продрались через ужасный UX. Сделано.
Точно нужно иметь билет из Дубаи. Точно нельзя путешествовать кроме как по экстренным случаям, строго кто-то в форме в Лондоне спросил «вы точно не на отдых туда?» Да уж не до отдыха!
В Дубаи обещали тестировать сразу на посадке, чуть что — в карантин! Штраф за не ношение маски $1000. Дорого, неприятно, страхово — беспокойно было, одним словом.
А в реальности получилось так, что всем вообще было наплевать.
На вылете из UK мы даже пограничника не видели: сдали багаж в Эдинбурге, приняли его в Дубаи, вышли через «nothing to declare» коридор в горд. Самый шмон почему-то был на внутреннем рейсе Эдинбург-Лондон. Шотландские секьюрити попались вчера какие-то напряжённые и чрезвычайно ответственные, перепотрошили все наши родительские рюкзаки. Их можно понять.
После посадки арабская девушка с каким-никаким английским языком аккуратно сделала тест на ковид, шутила даже, шлёпнул наклейки на паспорта, и, мол, всё — дальше идите. Иммиграционная служащая у стойки ничего не спросила, ничего не сказала: ни формы из самолёта не были нужны, ни тест на из ультраковидного Лондона, ни апп её не интересовал. Проходите, мол. Отлично.
Теперь мы в арабской версии Лас-Вегаса: здесь куча отвратительной дешёвой роскошь посреди пустыни. Буквально анти-Эдинбург, где старое, культурное, дорогое, настоящее. Здесь: новое, безвкусное, дешёвое и фейковое. Это моё личное восприятие. Важно, что отсюда самолёты в Южную Корею летают.
Сегодня мой первый день в арабском мире. И весь день я не могу избавиться от когнитивного диссонанса.
Случаев коронавируса на душу населения в Дубаи, если я не ошибаюсь, в 3.5 раза больше, чем было во время нашего отъезда из Чили. В Сантьяго при этом был пиздец: локдаун, комендантский час, гулять по разрешениям, штрафы за непослушание, маски на улицах, люди плакали в самолёте от напряжения и неизвестности.
Случаев коронавируса тут на душу населения в 2 раза больше, чем в Шотландии, где — вы читали, наверное — локдаун, нельзя взрослым из двух разных семей встречаться, школы закрыты, магазины продают кофе через дырку в двери, нет ни кинотеатров, ни театров, ни кафе, ни ресторанов — вообще всё закрыто. Полиция штрафует нарушителей налево и направо.
И вот, буквально за один день мы телепортировались в сказочную страну. Обстановка поменялась слишком быстро, я не поспеваю.
Тут, ебать — шведский стол утром и вечером, бассейны полные людей, шезлонги пластиковые непротёртые, рестораны без масок, огромный отель — толпы людей кругом.
Вот, пока писал этот пост, в свадебном платье женщину провели по коридору: молодой араб, придворные какие-то, человек десять помощников невесте, почти все без масок… И, что удивительно, все будто бы в порядке, все ОК.
И о нас, прикатившихся с чумного острова, никто не беспокоится будто бы, а ведь там новый штамм — пиздец, смерть, тьма, бесконтрольный рост, перегрузка системы, нация в опасности. Может высшие силы правоверных защищают, а все понаехавшие, их не жалко?
Я сконфужен, как собачка с плохой осанкой из мема.
Сегодня мне категорически непонятно, что это всё значит и как к этому относиться. Бояться в номере, как положено новозеландцу? Снимать маску и купаться в бассейне? Не снимать, но купаться? Протирать шезлонг бактерицидной салфеткой? Идти в ресторан вечером или Uber Eats питаться три недели? Аквапарк планировать, вон детский открыт?
Вирусу просто, его задача прицепиться и размножиться, и он размножится. А мне-то что делать?
За последний год я и моя маленькая семья пережили три локдауна в двух странах с высочайшей на тот момент ковидной смертностью на душу населения. Мы будто бы должны нутром уже чувствовать, когда тучи сгущаются, и пора валить. Однако, сегодня, из-за стремительной телепортации из хаотичной Европы в арабский Вегас — у меня нет ни чувств, ни предчувствий.
