Здесь в Лондоне подходят к концу две недели нашего как бы обязательного карантина. «Как бы» — потому что официальное требование таково, что нам «стоит» («you should») самоизолироваться. Мы согласны и после весьма стрессового 18-часового перелёта из Сантьяго — спасибо, что живые — конечно, изолировались и затворничаем, питаемся подножным кормом Deliveroo и через Amazon восполняем запас потерянного в пути чемодана с вещами.
Пять месяцев ковидного заключения в Чили научили тому, что биотоп, место обитания, должно быть с хоть какой-то изюминкой, иначе крыша едет очень скоро: такая самоизоляция самодеструктивна. Нам повезло с квартирой в Чили, повезло и в Лондоне: клетка просторная, можно туда-сюда по ней метаться, тренажёр для спортивной гребли, телевизор и хорошие сковородки — всё, что нужно семье для того, чтобы пересидеть блокаду. Потолки высокие, планировка, подъезд и дворик, как в фильме Вуди Аллена «Ты встретишь таинственного незнакомца» («You Will Meet a Tall Dark Stranger»). Говорят Чичваркин на этой же улице живёт. Очень может быть.
Жители Великобритании своё отстрадали. Теперь дома сидеть им не обязательно, маски обязательны только в помещениях. Мол, давайте соблюдать некоторые слабоограничительные правила, и у нас коллективно всё будет в порядке. Круто, но…
Перелетев через Атлантический океан, буквально за день мы переместились из одной реальности в другую. В Чили несколько месяцев загибали кривую: обязательные маски в жилом комплексе, на улице, в магазине, в общественном транспорте; консьержи и продавцы отгорожены конусами, мол, держите дистанцию, на стойках установлены прозрачные экраны, на лицах экраны и маски на всякий. На улицах — почти все в масках, обходят друг друга стороной. И так — я имею в виду «только так» — они спустили с 200 смертей в день до 70, начали планировать и потихоньку реализовывать схему возврата к более нормальной жизни.
С террасы в Лондоне мы видим людей, и они не носят маски.
Когда кто-то говорит про вторую волну, которая может быть придёт, я, глядя, как бабка старая, из окна, ворчу, что вторая волна уже с нами.
Когда-то в Сантьяго, приблизительно за неделю до первой самоизоляции, мы из новостей узнали, что в частной школе неподалёку было обнаружено 4 (четыре) случая среди школьников и их родителей. Четыре превратились в сорок, сорок в четыреста, а потом все даже привыкли к нескольким тысячам случаев в день. Почти 200 человек в день умирали из-за ковида в самое непростое время. Несколько месяцев потребовалось, чтобы спустить это значение до «всего лишь» пятидесяти в день.
Граждане осознали серьёзность последствий и поняли, что необходимо коренным образом изменить образ жизни, и такова новая реальность.
А в это время в Великобритании, я повторюсь:
С террасы в Лондоне мы видим людей, и они не носят маски.
Премьер-министр призвал англичан больше ходить в кафе и рестораны, государство согласно оплатить 50% за вас в ресторане! Все в закрытые пространства, где можно чихать и кашлять, а маски в целом не очень-то практичны.
Ковид приходит во время еды.
На местных форумах антимасочники всерьёз обсуждают и доказывают друг другу, что меры избыточные, и кто они все такие вообще, чтобы нам говорить, что делать? Мои лондонские знакомые из вежливости соглашаются с тем, что да, надо мол, распространение, ограничивать, но масок не носят и дистанцию особенно не держат (по их словам, живых людей мы ещё не видели). Человек, который передал нам ключи от квартиры, протянул руку при встрече.
Я не здоровался за руку с марта.
За редким исключением курьеры осуществляют доставку бесконтактно. Всё как-то стараются из руки в руки передать. В Сантьяго было дело останавливали и тестировали курьеров — больше половины оказались разносчиками коронавируса. Не думаю, что здесь должно быть иначе.
В Лондоне дикая, аномальная жара, и все двинули к морю. Это похоже на то, что урок выучен, новая ковидная реальность изменила правила социального общения?
Поэтому, когда я захожу посмотреть официальную статистику по Великобритании, и вижу, что заболевших сегодня столько же, сколько было в марте, когда вижу, что все ведут себя точно, как вели себя до вируса, то поражаюсь человеческой безалаберности, глупости, если угодно.
Скоро мы выйдем в мир. Я специально отнял время у своего традиционно семейного выходного дня, чтобы записать предварительные ощущения и опасения. Говорят, человек такая обезьяна-повторьяна, что через неделю наше поведение подстроится под окружение и станет, как у всех: без масок, без дистанцирования. Но сегодня, вспоминая месяцы домашнего ареста в Чили, не знаю, где такого бесстрашия набраться. И где взять веру, что жизнь налаживается, и 1062 новых случаев в день — это ОК?
Здесь в Лондоне мы уже больше недели. Покидать Чили было непросто и нелегко. Больше года мы придумывали и реализовывали план по переезду из Новой Зеландии в новую ужасно интересную южноамериканскую страну. Отчасти, переезд случился на заряде бодрости и хайпе от коктейля из номадничества, нового языка, нового окружения, нового рынка для Кармы, новых друзей и знакомых. Что самое обидное, всё это мы получили!
За недолгий месяц нашей нормальной жизни в Сантьяго — нашлись чудесные новые знакомые, отличная школа для ребёнка, прекрасное место для жизни, перспективы по развитию стартапа — всё клеилось.
А потом случился ёбаный Ковид.
Шестнадцатого марта наши планы на этот и последующий годы окутал плотный туман.
Я по мере сил и энтузиазма описывал, как мы засели в марте в самоизоляцию, вышли ненадолго в мае, а после прихода второй волны снова оказались взаперти до конца июля. Спустя день после нашего вылета — карантин в нашем районе Сантьяго ослабили. Обидно чуть, но ладно. Мы помогли стране, как могли, и улетели бороться с неизвестностью (ну и снова сидеть в карантине, конечно) из другой страны. Подробности ниже.
Сидеть в карантине в начале этого сумасшедшего заражённого года было интересно и даже как-то бодряще необычно. Пекли торты, заказывали странную еду, я отжимался на балконе и наматывал километры по парковке вокруг здания; собирали паззл, обсуждали, на что это похоже. Ребёнку ещё не остопиздело безличное удалённо образование, ещё не кончились бумажные книги. Друзья ещё звонили и удивлённо рассказывали, как у них «тоже пиздец какой-то!» Кто-то бежал домой, кто-то сидел дома, все метались в своих маленьких ячейках общества, как бабочки в банках.
Вид с нашего балкона в Сантьяго.
Мы купили маски, спиртосодержащие гели, салфетки, перчатки — носили маски, протирали гелем продукты из супермаркета, делали уборку подъезда в перчатках, когда уборщики не могли приехать из-за тотального карантина по городу. Относились сперва очень серьёзно, потом просто серьёзно.
Последовательно, затворничество наше было похоже на:
Первый месяц: круиз — плывёшь, смотришь на горы, еду приносят. В первые дни была открыта терраса у бассейна, винишка ящик подвезли. Жизня!
Второй месяц: норвежская тюрьма — управдом наругал за то, что я поленился и бегал один раз без маски, запретили играть с ребёном в мяч на газоне; мягко, но настойчиво среда стала насажать свои правила. У нас появился свой режим. Я развлекался твиттером, как мог.
Третий месяц прошёл мягче прочих. Школа по-прежнему была закрыта, но мы гуляли по району больше двух недель, и казалось, что вот-вот всё откроется. Мы встретились со знакомыми в парке, придерживаясь дистанции, поиграли в мяч; визы продлили до августа, как планировали. Но толпы людей в парикмахерских, внезапно открывшиеся большие и малые бизнесы — это предвещало вторую волну. И она незамедлительно пришла. Второй раз садиться в карантин — мельнбурнские подтвердят — это печальтон. Появилось избыточное давление за счёт общего уныния. Выходило оно в повышенную раздражённость, беспокойство. Ковидная оттепель быстро кончилась, и снова началась зима.
Четвёртый месяц: дом престарелых — появилось ощущение беспомощности, друзья(м) стали звонить реже, ребёнок устал, диета испортилась, сон скатился в гавно, вес пошёл вверх, время полетело стремительно, и конца, и края не было видно, ёлочка перестала радовать — это была в общем-то самая настоящая депрессия. Я даже Diablo III и Doom 2016 начал играть… Максимальная трата времени вникуда. «Пандемия — это репетиция старости» — писал я в блоге.
Пятый месяц: конфуз — потерянность, приятие безвыходности ситуации, поиск выхода из кувшина с молоком — мы начали сучить ногами. Пытались уехать из Сантьяго за город: пока собирались — «загород» закрыли. Стали чаще молча сидеть, глядя вперёд. Я перестал играть на фортепиано и писать в блог. Жена перестала делать йогу. Оба перестали учить испанский. Мальчик начал скучать по друзьям. Мечта о Большом Чилийском Опыте подхватила неизвестный вирус и закашляла, её лихорадило.
В июле 2020, пять месяцев после начала карантина (в комплекте с комендантским часом и чрезвычайным положением) не стало той Чили, о которой мы мечтали до переезда.
Не знаю, заметили вы или нет, но коронавирус поменял правила и ход жизни. Мы больше не наслаждались пребыванием в испаноговорящем мире. Мы грустили, бодрились, снова грустили, радовались банальным вещам и от них же расстраивались. А главное — это давящая, душащая неопределённость.
Мы ждали неизвестно чего, неизвестно сколько, неизвестно зачем.
Никому не рекомендую жизнь в состоянии лимбо: ни там, ни тут.
В Чили получалась хуйня, а не чилийский экспиренз; в Новой Зеландии нас ждали предопределённость, размеренная жизнь в ненавистной сабёрбии. Возвращаться не хотелось (и не хочется). Не знаю, как у вас, а у меня компартментализация работает очень хорошо: с глаз долой, из сердца вон. Мозговые учёные говорят, что человек буквально забывает, что в комнате, из которой он вышел и закрыл дверь. Я искренне верю, что с самоощущением и реакцией на непосредственную действительность дела обстоят схожим образом.
Возвращение претило тем, что там, в Окленде, лишь за пару недель Чили, весь план этот сумасшедший, все наши усилия, страдания, переживания, чаяния — всё станет далёким, смутным воспоминанием. Тенью на стене.
Я не люблю незаконченные дела. Потенциальное возвращение откладывало «попробовать пожить экспатами в категорически новой стране» на десять лет как минимум. Такую цену за случайное стечение ковидных обстоятельств я не готов был платить.
И тут зазвонил телефон…
Жене предложили работу в Австралии: Мельбурн, Сидней, Брисбен — на выбор. Привилегированность нашего положения не знает границ. Читай: очень повезло. Так появился план «Б» от слова Брисбен. Мельбурн и Сидней отпали по совокупности причин, одна из которых — вторая волна коронавируса.
В Австралию нам, как новозеландцам визы не нужны. Однако, в военное время — а мы с вами переживаем как раз такой период борьбы с невидимым врагом — военные порядки. Теперь нельзя просто так прилететь в Австралию, нужно получать специальное разрешение в специально созданном для этого органе. Он работает по никому не известным правилам: нельзя прочитать разжёванный мануал и понять, как правильно упаковать документы. Все сукины дети встали в очередь и получают один отказ за другим, пытаются угадать устройство и настроения чёрной пограничной коробочки.
Определённости в Чили — кроме того, что они решили уверенно и намеренно бить вирусную гадину до конца (большие молодцы!) — не добавилось. Школы раньше декабря не откроются. Страна будет открываться мелкими шагами, исследовать новые места у нас не получится. Не в этом году. Мечту пришлось отпустить и переключиться на ситуацию и те возможности, которые доступны прямо сейчас.
Потребовалось время, чтобы убедить себя в том, что Австралия — какое-никакое новое место и может быть вполне себе вариант. С одной стороны — это как улицу перейти: та же англосаксонская иммигрантская страна со своим набором проблемам. А с другой — всё лучше, чем без интереса качать ведьмака в Diablo III.
Как лететь? Через Майями, Лос Анжелес, Окленд — дорого и, хм, максимально тупо было бы после ответственного высиживания в карантине заболеть в США, где с самолёта с снимут и не побрезгуют.
Через Катар? Но Австралия прямо сейчас никого не впускает, нужно сперва получать специальное разрешение, а потом покупать билеты и лететь. Да и места в карантинных отелях у них стали заканчиваться, не больше 350 человек в неделю принимает Брисбен. Сидней принимал 400 в день, но с недавних пор закрылся. Мельбурн совсем на чилиподобном локдауне нынче. Ситуация с Австралией меняется каждый день. Решили переждать.
Пользоваться самолётами в новой реальности чревато тем, что пока человек летит — ковид бомбит.
Новозеландцам разрешено до полугода жить в Великобритании туристом. Мы нашли билеты через Мадрид и запланировали побег из Сантьяго на конец июля.
В аэропорту мы час простояли в очереди к стойкам авиакомпании. Вокруг ходили люди с матюгальниками и вещали, мол, держите дистанцию, масками пользуйтесь. Ну, держали, ну пользовались. Смысла, как по мне, в этом никакого — когда группа из ста человек час стоит на одном месте, чихает и кашляет — вирус всегда с нами. Было очень странно. Очень.
На рейс садить не хотели, потому что якобы нам нужны билеты из Великобритании. Спорить, ругаться и ехать обратно в отель с видом на Анды не хотелось совсем. Да и за квартиру в Лондоне никто б ничего не вернул. Так я купил билеты в Турцию. Самая полезная бесполезная покупка года.
В забитом под завязку самолёте было уныло и беспокойно. Не оттого, что алюминиевую трубу трясёт в турбулентностях на околозвуковой скорости, когда снаружи холодно, как в Оймяконе и воздуха, как на Марсе — а из-за кашляющих людей через два ряда; от исступлённо кричащих кошек. Девушка плакала. Её кормили орешками и бананами, потому что специальных блюд в ковидных перелётах нет.
То был не простой рейс: ради увеселения из Южной Америки никто не вылетает нынче. Туризм 2020 находится в обморочном состоянии.
Перелёт из Сантьяго в Мадрид занимает около тринадцати часов. А кормили, как при перелёте из Окленда в Брисбен: пирожок в пакетике, орешки, печеньки, вода в одноразовых стаканчиках. Вина нет. Горячей еды нет. Хочешь пить — иди в конец салона, набирай со стойки сам со своим стаканчиком. То жарко, то холодно. Все нервные.
Пассажиры как бы старались ничего не трогать, не чихать, не кашлять, но получалось либо плохо, либо очень плохо. Это был тяжёлый изнурительный рейс, выматывающий тем, что никуда не деться.
В Мадриде люди в спецзащите всех прогнали через специальные коридоры, измерили температуру, проверили заполнены ли ковидные формы, получены ковидные QR-коды. Нас, конечно, никто не спросил про обратные билеты из Великобритании и по сути трёх новозеландцев впустили в Европу (как и должно быть в обычных условиях).
Оттуда мы через пару часов в куда более спокойном режиме изящно, по-над Францией добрались до Лондона. Короткий рейс Мадрид — Лондон почему-то получился гораздо комфортнее. Сразу почувствовалось, что в Европе другой слой реальности.
В аэропорту мы, конечно, постояли в очереди — почему от них нельзя избавиться во время пандемии, ума не приложу. Пограничник без маски (!) шлёпнул штамп, и по мановению паспортной страницы мы оказались в Лондоне, детка. И тут странно, но интересно.
Возможно, мы пробудем в Великобритании месяц и улетим в Австралию. Может быть уедем в Шотландию и проживём там полгода. Может быть тут начнётся вторая волна и в сентябре мы полетим в Новую Зеландию.
Планировать 2020 — гиблое дело, этот шулер всех переиграет.
Здесь в Сантьяго продолжается карантин. С середины марта мы сидим дома, потому что коронавирус. Комендантский час после десяти вечера и карантин: выход за пределы жилого комплекса по разрешению, не больше двух раз в неделю. Гуляем с ребёнком по очереди. Бассейн, тренажёрный зал и терраса закрыты на лопату. На улице и внутри дома — маски обязательны. Если без разрешения куда-то потащился и поймали, будет штраф несколько сотен или даже тысяч, если окажется, что ты болен ковидом, долларов.
В Чили планово сменился кабинет министров, в центре стали больше ловить, стали больше наказывать, строже следить за выполнением ограничений. Общий вектор на уничтожение гадины.
В столице, самой густонаселённой части страны, самый большой спад: меньше случаев, меньше смертей, больше тестов. Город идёт на поправку. Во многих других регионах страны ковид побеждён полностью, больных нет совсем или очень мало. Из-за того, что изначально закрывали страну блоками, экономику в целом спасли. Она покряхтывает уже, конечно, и реформы пенсионного фонда (типа взять 10% и раздать наличными типа бедным) её шатают, но в целом — отнюдь не просраны все полимеры ещё.
Невзирая на ежедневные маленькие триумфы, мы начинаем искать способы выбраться из Чили.
Теперь стало казаться, что это действительно надолго. Пандемия займёт несколько лет. О путешествиях может быть стоит на время забыть, пересидеть шторм в тихой гавани.
Как и прежде, подобно миру стартапов, важно не количество заболевших, а первая и вторая производные: скорость, с которой меняется это количество и ускорение — то, как быстро эта скорость изменяется. Прошло больше половины злосчастного 2020 года, а количество заболевших растёт всё быстрее.
Там, где вирус победили, из-за глупости человеческой (секс охранников с посетителями карантинного отеля, например), он вылезает и снова страны закрываются частично или полностью. Особенно неприятно, что происходит это в развитых странах, где мы могли бы жить. Например, в Австралии:
Одним из наших альтернативных планов по спасению чилийского путешествия было провести, скажем, год в Австралии. Это, конечно, не новая культура, всё тот же регион, но хоть что-то новенькое, большой континент для исследований. Я не был в Перт, например.
Однако, Австралия, не знаю слышали вы или нет — закрыта. Закрыта даже для австралийцев. Рейсов мало, карантин сделали платным. Австралийцы-экспаты негодуют.
Ещё хуже, если вы, скажем, трудились там и, взяв короткий отпуск, поехали к дедушке на похороны домой. Люди, прошедшие все иммиграционные круги австралийского ада, нашедшие работу, доказавшие свои навыки, заслужившие право находиться в стране — не имеют права влететь в Австралию (и Новую Зеландию, конечно, тоже) без особой причины. Особенно сочувствую всем тем, кто убил месяцы на сбор документов и общение с бюрократами, начал сворачивать свои дела на родине, готовясь к большому переезду.
Нашей маленькой семье новозеландцев визы в Австралию не нужны, но доказывать свежесозданному органу критическую необходимость нашего присутствия в Австралии — это придётся. «Военный трибунал» работает, как чёрная коробочка, которая выдаёт порой случайные ответы. В узкоспециализированной группе на Facebook под названием «Мигранты с критическими навыками, которые застряли за рубежом и пытаются вернуться в Австралию» больше 2000 членов. Люди заполняют онлайн-форму разными способами, прикладывают тонны документов, жалуются муниципальным депутатам, пишут в газеты, собирают подгруппы для чартерных спасательных рейсов… У кого-то жена рожает, у кого-то работа, у кого-то займы; квартира, за которую платить, вещи личные там; деньги у кого-то закончились: сотни разных очень сложных случаев. Буквально тысячи людей предоставлены сами себе. Не устаю повторять с самого начала пандемии:
Во время пандемии — каждый решает за себя.
Мы тоже заполнили форму, ждём ответа, потом будем искать билеты, которые быстрее, чем за 50 часов и дешевле, чем за 10000 долларов могут положить нас на австралийскую землю.
Австралия не уникальна — так в каждой стране, которая пытается побороть вирус. Европа для европейцев, Новая Зеландия для новозеландцев. Аргентина для аргентинцев.
Вообще пост этот я затеял с той лишь целью, чтобы поделиться интересным наблюдением: только-только собиравшийся было стать глобальным после нескольких декад прогресса мир расслоился, и всякая страна живёт теперь в своём подпространстве. И как плоскому кругу сложно осознать трёхмерную сферу, так человеку из страны, где 0 (ноль) новых случаев за день невозможно представить, как живётся в состоянии постоянного карантина при 1000 случаях в день.
Так же разделены непреодолимыми преградами непонимания страны, в которых забили на вирус (США, Россия, например), и страны, где борются до последнего (Чили и Австралия, например). Где-то всё только начинается (Индия), где-то ждут вторую волну (Великобритания) — в итоге все замкнуты в своих пузырях, и мир стал снова, как в феодальные времена, подобен мозаике.
Возможность застрять на долгие месяцы в случайной стране — это не комфортный туризм. Возможность заболеть и умереть из-за того, что провёл пару часов в замкнутом пространстве на паспортном контроле ковид-безалаберного государства — это вообще хуёвый расклад. Вероятность оказаться не госпитале чужой страны без медицинской страховки и языка — это точно не отдых и не познание мира.
У меня паспорт Новой Зеландии, окуклившейся страны, которая победила ковид и живёт обычной жизнью (Категория 1). Есть возможность поехать работать в закрытую Австралию (Категория 2): из-за новой вспышки в Мельбурне, они с огромным трудом принимают гостей. Лететь домой в Окленд или в Австралию я могу через Великобританию (Категория 3), где ужас-ужас пережили и теперь относительно стабильно живут, опасаются второй волны. Я пишу это из Чили, страны, где карантин и комендантский час (Категория 4), после четырёхмесячной самоизоляции. Или можно попробовать через США (Категория 5), где забили на вирус и катятся в тартарары.
Всё идёт к тому, что Чили, как бы нам тут ни нравилось, оправляться от коронавируса будет долго, школы раньше декабря не откроются и вкупе с протестами процесс возврата к норме займёт больше года. Одно ясно — как было раньше, уже не будет.
Новая нормальность формируется сейчас.
Думаю, мы переберёмся на время в Великобританию. И в целом будем держать вектор на возвращение домой в Новую Зеландию или на худой конец, чтоб хоть чуть-чуть сохранить дух приключений и разнообразить бытность — Австралию. Очень не хочется заболеть в самолёте или застрять на пересадке в Катаре; тупо страшно лететь через Майями и Калифорнию; прямых рейсов нет.
Злосчастный 2020 год лишает нас, молодых, здоровых, не бедных, не глупых в общем-то, очень привилегированных людей, которые привыкли уверенно править своей жизнью и не поддаваться фатализму, год этот блядский лишает нас чувства контроля. Мы с начала пандемии играем с шулером: вот-вот, кажется, победим, и только-только копейку отыграли, и тотчас бах! правила поменялись, и рубль уж проигран.
Единственный вариант не остаться в дураках — не садиться с шулером играть. Поэтому туризм скорее всего откладывается до лучших времён, выбираемся в зону комфорта с наименьшими потерями. Латиноамериканский опыт получили, как могли, начинаем планомерный возврат в родные новозеландские пенаты.
Одинокие работники заправки во время карантина в Сантьяго, Чили
Здесь в Сантьяго, я напомню, мы с марта по май сидели в карантине, потом в нескольких районах было послабление режима, и мы было воспряли, почувствовали дух весны, ветер перемен к лучшему, и в целом настроились на позитивный лад. Однако, слишком рано открыли, болезнь тут же расползлась по многомиллионному мегаполису и начался второй карантин.
Если вы поиграли в самоизоляцию, вышли и полагаете, что второй раз будет, как в первый, то, полагаясь исключительно на субъективный опыт, конечно — не рекомендую: очень не очень ощущения. Как от второго, вынужденного захода на посадку.
Теоретически, заточение лучше, чем его отсутствие: пока никие иные меры кроме массовой изоляции от Ковида не помогали. Первый чилийский карантин помог замедлить рост количества заболевших коронавирусом, а второй вот уж скоро четыре недели будет как добивает гадину.
Фейковые новости распространяются быстрее нормальных, поэтому ленивый только не прислал мне твиты и ссылки на статьи, в которых «Чили — всё просрано: там все почти умерли или почти все умерли». Обычно это какие-то ребята извне, которые играют с, не скрою, замутными официальными цифрами. Их всегда можно посмотреть здесь.
Считать смерти и случаи решили по максимальной схеме: заболел, приходил делать тест на Ковид, тест был негативный, но ты всё равно помер — запишут в жертвы Ковида. Или вот из недавних новостей: какая-то не очень надёжная лаборатория притащила кучу результатов тестов среднего качества, их на всякий случай включили в статистику. Тестируют на каждом углу. Нам буквально за угол зайти — и можно будет провериться. Логика такова, что когда завышенные показатели пойдут вниз, можно будет открываться.
В целом тренд таков, что пик смертей (160 за день) перевалили, выходим на финишную кривую. Отсюда ещё недели три сидеть минимум.
В нашем школьно-спально-больничном районе активных случаев заболевания Ковидом становится меньше, а вот в центре и других гораздо более населённых частях города на карантин забивают. Отчасти из-за общего недоверия к власти после начавшихся в октябре левацких протестов. После плановой смены министра здравоохранения полиция начала активнее ловить и штрафовать нарушителей. Вроде несколько тысяч долларов штрафы. Стали меньше шастать.
Карантин должен соблюдаться, фундаментально важно для всех, кто борется с пандемией.
Говорит этот твит.
“La cuarentena debe mantenerse y es fundamental que se respete como parte de las acciones orientadas a combatir la pandemia”, dijo el ministro Paris. https://t.co/91BRBnSyb5
Кстати, занятный факт: от протестов и связанных с ними разрушениями (было много мародёрства, сотни бизнесов пострадали) работу потеряли 300 тысяч человек, а от Ковида — «лишь» 200 тысяч.
Но это, конечно, не очень важно сейчас. Чуть больше трёх месяцев мы и бóльшая часть самого населённого региона Чили сидим в карантине.
Скажу прямо, во второй раз садиться под замок — тяжело: ментально и физически. Подзаебло.
Два года мы стремились сюда приехать, чтобы насладиться видом на снежные Анды, и сил нет уж ими наслаждаться.
Вчерашний закат
Страна Чили, и многомиллионный город Сантьяго, до сих пор находятся в Состоянии катастрофы (State of Catastrophy): взрослому человеку разрешено два раза в неделю выходить из дома по за покупками или по делам, после десяти вечера — комендантский час.
Звучит сурово, но на деле, люди подстраиваются, за три месяца привыкли. Магазины работают, кто может, супермаркеты доставляют домой. Доставщиков случайным образом протестировали на вирус: из 500 человек, около 50% заражённых. Ну ок, будем руки и пакеты антисептиком вытирать. Подстроимся.
Мои 5км на парковке
Теперь не надо многозначительно смотреть на соседей, они больше не лезут в лифт потрое, заходят по одному. Спортзал и бассейн до сих пор закрыты, и мы мотаем шаги вокруг дома. Мои забеги в Strava выглядят, как каляки-маляки скучающего студента.
В Новой Зеландии Ковид побеждён, в Австралии дожимают. В России пиздец, в США пиздец, в Европе вроде дело идёт на поправку. Дня не проходит, чтобы мы не обсуждали за вечерним вином планы на будущее — чилийскими едой и выпивкой мы по-прежнему очень даже наслаждаемся. Пока «против» возвращения в Новую Зеландию перевешивают «за».
Основной аргумент против побега в Окленд — там будет точно то же, что было до отъезда. За неделю поездка в Чили будет забыта, как неудачный сон. Здесь хоть какое-то подобие приключения. Я вот сегодня сходил в магазин, там тётушка спросила, мол, холодно на улице, я её на испанском понял и на испанском же, корявом, как кочерга, смог ответить, мол, не особо, более или менее тепло. Купил у неё чудесный козий сыр и гигантские кедровые орешки индейцев арауканов (мапуче).
И это было что-то новенькое.
Чилийские кедровые орехи
Элемент новизны — сам по себе важнейший аргумент в пользу того, чтобы остаться в Чили. Здесь, как ни крути, интереснее, чем в новозеландской сабёрбии, где каждый камень знакомо кряхтит, под него вода, как не текла, так и не течёт.
Второй весомый аргумент — это бытовой минимализм. Если когда-то было желание освободиться от верчения баранки по дороге на работу, стояния в пробке, публичного транспорта, общения с коммунальными службами, банком, строителями, мойщиками окон, садовником, соседями, родительскими собраниями, тех- и медосмотрами… То это время пришло. Мой телефон здесь, в Сантьяго — не звонит совсем.
Что же делать теперь со всем этим временным богатством? Столько книг не прочитано, языков не выучено, музыкальных инструментов не освоено! Правильно?
А это, пожалуй, часть эксперимента и есть: карантин явно определил, что интересно и важно, а что так, мечты и шелуха. На самом деле, не очень-от и хотелось мне читать «Улисса» — не читал раньше, и не читаю я его во время трёхмесячного заключения. когда никаких дел кроме завтрака с кофе, кучуфлями и видом на заснеженные Анды нет.
Если в карантине не хватает времени на что-то важное, что всегда хотелось сделать — не очень-то и хотелось!
В итоге, после повторного заточения, пройдя почти все фазы по модели Кюблер-Росса, мы приняли карантин, как данность, смирились с обстоятельствами и тем, что гадать бесполезно, только время покажет, каков будет остаток этого года.
Не стану утверждать, что многонедельная медитация и mindfulness (не нашёл подходящего русского слова) даются легко: бывают очень смурные дни, но ни разу мы не подумали о необходимости эвакуироваться в бесспорно чудесненькую, уютненькую Новую Зеландию. Честно.
Здесь в Сантьяго, после шестнадцати лет жизни за границей, дивлюсь тому, с какой яростью русские, в особенности русские иммигранты со всего света, в общем-то единогласно топят за то, что поделом этим чернокожим, развели, мол, понимаешь, лутинг, грабежи и погромы! Звучат гордые лозунги «All Lives Matter», якобы — все жизни одинаково важны и термины вроде «расизм по отношению к белым».
Поражает прежде всего упоротость упорность, ортодоксальная уверенность в своём личном мнении, основанном чаще всего на анекдотичных, случайных, субъективных, единичных данных из личного опыта. Каждый, кто бывал или живал за границей, с особым трепетом относится к таким инцидентам: когда кто-то на него(неё) косо посмотрел и что-то гадкое сказал или сделал.
Не скрою, и я получал добренькие сообщеньица от новозеландских дремучих ксенофобов, и расстраивался, помню. От ксенофобии до расизма один шаг.
Но «они (протестанты) крушат частную собственность» — это недопустимо! Ну, недопустимо. Кто-то крушит, кто-то не крушит. Откуда у вас такая ярая привязанность и священная любовь к частной собственности-то вызрела на российской почве? Выживание в агрессивной среде, постоянная боязнь, что вот всё, что накоплено непосильным трудом кто-то придёт и отберёт? Достоевская народная дремучесть и дешевизна человеческой жизни в России? Защитная реакция после нестабильного детства в постсоветском пространстве? Выходит, опять виноваты лихие девяностые?
Как правильно отметил знакомый философ, понятие частной собственности произрастает прежде всего от владения жизнью своей единственной и неповторимой. Личное тело — это самая частная, самая собственность, что есть у каждого из нас. И за право обладать этим достоянием в полной мере, не бояться потерять его из-за плохого настроения хранителя правопорядка — за это, в частности, вышли люди на улицы в США и по всему миру.
Граждане, выросшие в странах, где отродясь чернокожих не видали, отчего-то полагают, что не привилегированны, и не расисты уж совершенно точно. При этом те же самые люди, утверждают, что «All Lives Matter» и не видят, хоть ты тресни, что это и есть самый настоящий расистский лозунг, который ратует за сохранение статуса кво, что есть неравенство. Лозунг «Black Lives Matter» напротив — пытается озвучить и добиться равенства для по-прежнему угнетённой части населения в огромной, богатой, многогранной стране.
«All Lives Matter» — это расизм.
С расизмом по отношению к белым проблем нет вообще никаких по одной причине — его не существует. То есть да, конечно, где-то белых недолюбливают. Думаю, в мягко-средней и относительно массовой форме неприятие белокожих можно обнаружить, прожив пару десятков лет в традиционном регионе Японии или в Бутане, например. Я что-то подобное может быть испытывал, живя в Китае. Однако, масштабы тех проблем намного, намного меньше, чем тот ужас, которому систематически подвергаются чернокожие граждане в США.
Расизм — обычное явление: такое же естественное, произрастающее из ксенофобии и чувства сохранения ячейки общества, племени, если угодно. Проблемы систематического расизма — это то, что убивает людей и заставляет всех яростно выходить на улицы, невзирая на газ, дубинки, автоматы и военные вертолёты.
В книге «Белая хрупкость» отлично объясняется, почему хуже нет сочувствия, чем белая женщина, проливающая слёзы по поводу убитого полицией черного ребёнка. Это по праву вызывает у чернокожих афроамериканцев гнев и ярость. Почему?
Потому что слёзы белой жещины — это попытка перетянуть одеяло внимания на себя белого любименького. Смотрите, мы тоже страдаем. Это не про вас! Постарайтесь понять и помочь. Не можете помочь — постарайтесь понять.
Понять — очень сложно. Глубокие проблемы пожилой иммигрантской страны, где хотели, как лучше, а всё в итоге смешалось так, что вон несколько веков разобраться не могут. Это их, американцев, борьба. И это их, чернокожих американцев, насущная проблема. Кому какое дело, что считает эмигрант где-то там в интернете, который вещает про «все жизни важны» и готов виртуально броситься грудью на защиту чужой, но, блядьвычтосовсемтамохуели, собственности?
Наверное, железобетонная уверенность — это защитный механизм вроде нахохлившейся птицы — желание казаться больше, чем есть на самом деле. Особенно этому подвержены вырвавшиеся из Путинской России достигаторы, которые сами, всё сами. Не скрою, сам был этому чувству подвержен неоднократно: весь мир у ваших ног, вы ими шебуршите, и мир вертится!
Молодым и старым очень почему-то важно высказывать своё мнение, как неоспоримую истину: первые хотят выглядеть старше и серьёзнее, вторые думают, что уже стали старше и серьёзнее. В итоге и те и другие выглядят, как упёртые глупцы, неспособные не только увидеть возможные пути к решению задачи, но даже осмыслить «дано».
Вот уже кто-то уже обвиняет меня в левых убеждениях. Как предприниматель, владелец бизнеса, в целом человек, голосующий за правых, и обладающий пока молодостью, здоровьем и финансовой независимостью, я точно не попадаю в категорию «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» Прошёл даже тест — либертарианец-центрист c небольшим уклоном влево.
I think I’ve drifted slightly to the left since that first time in 2014 when I was confronted by a hard-libertarian (young, rich, educated, healthy, white, ambitious) @msvetov. He asked asked my political views, this test helped me to put a name on it. https://t.co/jKFLEk8AVspic.twitter.com/DUVZQIUDQP
Я за частную собственность и её защиту. Я за защиту жизни и прав любого человека. Полиция обязана ловить грабителей. Все полицейские должны не убивать безоружных людей. Аргумент «ну, это просто несколько мудаков-полицейских» не принимается: все пилоты должны взлетать и столько же раз успешно садиться. Нет проблемы систематических авиакатастроф. Шанс быть застреленным, если вы чернокожий в США — в 5-13 раз выше, чем у белого человека.
Очень, очень рекомендую до, после, а лучше вместо комментариев в интернете прочитать, пусть даже в кратком содержании, книгу «White Fragility». Есть и другие книги попроще.
Дорогой черный неамериканец, когда решишь приехать в Америку, ты станешь черным. Не спорь. Перестань долдонить, что ты — ямаец или гайанец. Америке плевать.
