Фото — Страница 2

Одно большое дело в год

Вся наша жизнь — шутовство, лайки и лимоны фейковые. Впрочем, вы и сами знаете.

Здесь в Лондоне я на скорую руку перепишу и дополню старый пост о старой концепции под названием «одно большое дело в год». Когда-то давным давно, уж больше десяти лет назад, я сформулировал одно простое правило жизни. Можно сказать, что буквально со студенческих времён пользуюсь, и вам советую. Правило помогает плыть по реке жизни так, чтобы в лодке не пробивалось дно: без выгорания и нечеловеческих усилий.

Суть его заключается в следующем:

Занимайся чем угодно, прокрастинируй, играй в компьютерные игры, лги, воруй, еби гусей, спи до обеда, сжигай овсянку, посылай не те эмоджи весь год — всё в полном порядке, если выполняется одна единственная цель в год.

Как в компьютерной игре, где сохраняться можно только иногда и в специально отведённых для этого местах — не важно, чем ты был занят в промежутке, важно, что ты добрался до чекпоинта; теперь можно игру отложить и продолжить играть с сохранённого места. Не страшно, если свет отключат или кофе на клавиатуру прольётся.

Я сам терпеть не могу правила и схемы, и чаще всего в суете дней заморачиваюсь и о схемах тех забываю. Уверен, у многих и без напоминаний получается выполнять одно большое дело в год, для многих — то есть естественный ход событий и без моего глупого поста из интернета. Тем не менее, с возрастом восприятие времени меняется: ход времени имеет свойство ускоряться — мы порой не замечаем, как в рутине бытовых забот и сумачечей, немыслимой еботы вроде пандемии и войны, пролетают недели, а с ними месяцы и годы.

Молодые люди бедны деньгами, но богаты временем. Чем старше мы становимся, тем больше мы беднеем в плане личного времени: его становится меньше — свеча тает, сыпется песок, тик-ток, тик-ток.

Лично мне замедлить, заметить и прочувствовать ход времени помогает следующее несложное упражнение: составьте ретроспективный список выполненных больших дел, по одному в год.

«Отдыхал и готовился кукуху к прыжку» или «восстанавливался после болезни (близкого человека)» — абсолютно валидные элементы списка. Всё зависит от человека: кому-то важно миллион заработать, кому-то слезть с таблеток, разорвать или наладить отношения с людьми. Цели и достижения всякому разные нужны.

Уверен, получится, что не зря всё это. Почти уверен, что настроение улучшится. Надеюсь, что появится вдохновление для будущих целей.

В 2023 мой план максимума — получить гражданство Европейского Союза для себя и ребёнка. Скорее всего получится что-то менее глобальное: постоянный вид на жительство и может жильё своё. Гнездоваться всегда приятно.
В 2022 я решил стать поляком — и стал. Женился, подучил польский и перевёз себя и семью в Краков. Ещё увлёкся цифровым генеративным искусством — весь твиттер теперь им завален. Уж больше года я — художник. Без шуток.
В 2021 я хотел, чтобы ковид от нас всех наконец отъебался. Случайно получилось «Кругосветка во время чумы»: вылетели в 2020 из Окленда на восток, вернулись в 2021 с запада. Год для одной простой цели — «не сойти с ума и не помереть от короны». Если серьёзно, то за 2021 удалось выплатить ипотеку. Ярмо стало легче нести.
В 2020 я хочу выучить испанский и научиться зарабатывать на жизнь вне зависимости от местоположения на глобусе. Зарабатывать получилось: команда Karma 100% удалённая, без офиса. Стартапа правда из Karma не получилось, не растёт 10х в год. Получился стабильный бизнесок. Ну а потом пришёл ковид.
В 2019 году я хотел попробовать выскочить из благоприятного новозеландского пузыря, и мы всей семьёй уехали в Чили. Это был первый опыт «сворачивания» быта: распродажи и раздачи хлама, полноприводный Marie Kondo режим, радикальный.
В 2018 году я хотел свой стартап (опять), и мы подняли с колен Карму. Это была попытка номер пятьдесят пять.
В 2017 году я очень, очень, очень хотел перестать платить две ипотеки, а старый дом не продавался. Поэтому мы просидели почти всё время в Окленде. Дом продался, это было большое дело, очень скучное, но важное.
В 2016 году году я хотел найти хорошую школу для ребёнка, и мы переехали в детско-родительско-пенсионерский район. Купили второй дом.
В 2015 году я хотел избавиться от необходимости покупать и продавать автомобили, и стал снимать электромобиль. Потом продал и его, стал свободнее. Было много родительства: маленький ребёнок — это ужасно прекрасно.
В 2014 году я хотел, чтобы мои родители получили вид на жительство в Новой Зеландии, и они получили. Я паспорт в этом году получил.
В 2013 году я хотел стартап, и мы запустили «фэшн-инстаграм» Do You Like It? Он сдох, конечно, но мы в Sliday многому научились.
В 2012 году я хотел семью — и у нас появился чудесный мальчик Лукас.
В 2011 году я хотел решить квартирный вопрос и купил в декабре дом.
В 2010 году я хотел открыть свою компанию и перестать ходить в чужой офис — так появилась Sliday
В 2009 году я хотел научиться работать в Новой Зеландии и выплатить большой долг, накопившийся после полугодового путешествия. Научился, выплатил.
В 2008 году я хотел получить вид на жительство в Новой Зеландии, и прокатиться по Азии — получил, уехал, как планировалось. Потом закончились деньги — от слова «совсем» — и я вернулся в Новую Зеландию.
В 2007 году я хотел остаться в Новой Зеландии, разобраться с рабочей визой, разобраться с тем, как тут жить. Было жутко интересно и не очень сложно. Разобрался, остался.
В 2006 году я хотел поехать, попробовать пожить и поработать в Новую Зеландии — собрал $5570 и поехал, хули. Компьютер, билеты и долги — всё, с чем я прилетел в Окленд.
В 2005 году я хотел посмотреть, как оно вне России, и присутствуют ли там вообще разумные формы жизни. Полгода жил в провинциальном Китае, в Нанчанге, рядом с Вуханом.
А вот в 2004 году я ничего не хотел. Работал потихоньку, бегал от армии, съездил раз на Алтай, кажется. Если не ошибаюсь, то может один раз в Бурмистрово где-то под Новосибирском. Родители, кажется, приезжали. А я тогда размышлял, сомневался, мол, нужно съезжать с квартиры на улице Академической 4; ходил в гости к друзьям: Илье ‘Zepp’ Стахееву, который жил в конце той же улицы, к Диме ‘Spectator’ Смирнову, что через дорогу, к Вале ‘Woobinda’ Мерзликину на Морском проспекте. Кофе мы пили в трэшовой, но трендовой кофейне New York Pizza — на Морском в Академе. Жизненное пространство и знакомства были замкнуты на аську, Живой Журнал и деревенское «все-со-всеми» комьюнити Академгородка. В «городе», в Новосибирске то есть, я в 2004 году был всего лишь раз. Много курил, по ночам работал и играл в Mortal Combat, думал, что вот напишем мы нашу супер-игру и станем миллионерами. Игру написали, кстати.

На этом хронология больших целей заканчивается, можно сказать, что не было у меня каких-то больших желаний и целей до того периода. Было пущено всё на самотёк и как-то вяло тянулось. Период между активными студенческими годами и бесцельной молодостью в рамках Академгородка — это жизнь, затуманенная алкоголем, табаком, другими лёгкими наркотиками и инвертированным графиком сна, из которой помнится не очень много. Лишь блог хранит позор старины глубокой. Добро пожаловать в архивы — крути взад ручку киноаппарата и смотри.

Это конец поста «Одно большое дело в год»: чтобы не было грустно об ушедшем, я стараюсь планировать жёстко на один год вперёд одно большое дело. Если постепенно идти от одной большой цели к другой, то в промежутках можно пинать балду и всячески отвлекаться. В отвлечениях прокачиваются хобби, в больших делах — продолжается движение вперёд. Чтобы не было мучительно больно… ну, и так далее.

Комментарии

Куда и почему мы опять уехали из Новой Зеландии.

Стас Кулеш в квартире в Кракове — Больше фото у меня в тви

Здесь в Кракове мы живём с конца августа. Здесь нет военных парадов, есть тепло в батареях и ягоды в пирóгах. Это новая часть жизни моей семьи.

Два года назад мы гуляли с женой мимо здания Шотландского парламента в Эдинбурге, мимо дворца, куда привезли тело почившей недавно королевы для прощания с народом и возбуждённо рассуждали, мол, ты только представь: ты — пан, я — пани! Мы где-то вычитали, что аж с 2007 года существует такая вещь, как Карта Поляка: документ, подтверждающий принадлежность к народу польскому и позволяющий при желании сразу подать документы на постоянное место жительства (ПМЖ, оно же «резидентство»; «реза», как её ласково называют в узких кругах иммигранты.)

«Реза» Новой Зеландии далась нам не очень легко: легализация и получение новозеландского гражданства заняло, если не ошибаюсь, семь или восемь лет. А тут, узнав про Карту Поляка, я вспомнил, что всю жизнь мой отец рассказывал про польских предков, говорил, что назвали меня в честь прапрадеда Станислава; заменял в быту ругательства польскими словами. Уронит, бывало, что-нибудь на ногу и шипит: «Sakramencka potwora». Учебник польского языка, помню, на полке стоял, и я даже в раннем тинейджерстве на неё посягал, алфавит выучил.

Жена мои басни и раньше слышала, да мало ли что там Стас болтает: поляк, сибиряк, амурчанин, зеец — всё какие-то мифические категории из занудных россказней за винчиком под сырчик. А тут, прознав о польской программе, скажем так, репатриации, я попросил родителей прислать сканы бумажек, какие есть. И в них чёрным по зелёному ксивному фону написано в военном билете отца: «Национальность: поляк», и в свидетельстве о рождении написано, и у деда тоже, что самое интересное!

Больше часа мы бродили по ковидной столице Шотландии. На дворе стоял 2020, и, разумеется, в городе был локдаун, только гулять и мечтать и оставалось. Мы радостно строили в голове планы, придумывали шуточки и всевозможные фантастические сценарии развития событий. Тогда уже было ясно, что заново проходить иммиграционный путь в Великой Британии нам влом. К тому же правила снова поменялись, всем, включая новозеландцев, подавать документы на любые визы — из места основного проживания. В декабре 2020 нам уже было ясно, что, к сожалению, придётся ехать обратно в Новую Зеландию.

А тут с моими, как оказалось, достаточно прочными и глубокими польскими корнями появились очертания какого-то нового, сумасшедшего абсолютно, размытого и бесформенного, как облако, плана. Завёл в тот день список тасков под кодовым названием «Projekt Las». Когда до ковида уезжали из Новой Зеландии навсегда в Чили, тоже был секретный туду-лист с идентичным названием на испанском. Закрыли тот, закроем и этот.

Возбуждение моё подпитывалось одной назойливой мыслью. Мне никогда и ничего в жизни не было положено. Старался учился, на олимпиады ездил, в город переехал, чтоб в университет пойти посложнее, чем местный благовещенский АмГУ; работал потом в саппорте дурацкого стартапа-разводилова под предводительством Довганя; потом по туториалам изучал Maya и программирование, чтобы сменить род деятельности на дизайн и поглубже войти в айти; эмигрировал, начинал карьеру по сути с самого начала; открывал свой бизнес и первые лет пять жил от проекта до проекта, никакой стабильности; ни на одном из этапов — мне ничего не было дано просто так, за то, что я есть.

И вот, оказывается — Карту Поляка дают за так, за красивые глаза и рассыпающиеся в руках документы с какими-то буковками. Кроме того, с Картой Поляка — можно бесплатно в музеи ходить и на трамвае ездить со скидкой! Ну и за полтора года можно, если постараться, получить гражданство Польши и паспорт Евросоюза. Себе и ребёнку. Мимо такой возможности пройти мимо никак нельзя было.

Моя маленькая семья возвернулась в Окленд, отсидела положенный срок в карантинном ковидном отеле и, прихватив с собой депрессию, влилась обратно в рутинную островную жизнь где-то там на краю света, где ничего не происходит. Время шло, «Projekt Las» буксовал и кашлял: подавать документы можно только в Веллингтоне, исключительно лично. С августа по декабрь (!) жители Окленда просидели в локдауне. Нельзя было за город в парк выехать, не говоря уж о полёте в столицу и встрече с консулом.

Встреча, внос документов проходит на польском языке. Нужно знать историю и культуру, нужно понимать, что говорят и уметь отвечать просто и по-существу. Консул может задавать псевдослучайные вопросы в духе «какой поляк, как вы думаете, самый известный?» В ответах есть нюансы, как это часто бывает. Если чиновник верующий, то это Римский папа из Кракова; если атеист — Николай Коперник. Если попадётся любитель истории, то и про воевод с королями спросит, и про дату написания конституции (первой в Европе, между прочим).

С конца ноября 2021 я начал заниматься польским языком по пять-шесть часов в неделю. Закончил курс Duolingo, порадовал сову. До сих пор помню, что змеи в ботинках, а у слона есть печенька. Начал смотреть «Ведьмака» с польским дубляжом.

В марте произошла первая встреча с консулом. Я принёс с собой всё, что было: кипу документов из СССР, выписки из костёла на дореволюционном русском, даже нарисованное мамой в виде днерожденного подарка генеалогическое дерево приволок. И сына привёл.

Шла вторая неделя украино-русской войны, и я только-только встретился со знакомыми украинцами из Веллингтонской диаспоры; очень страшно, очень все на нервах, очень разворошено всё и эмоционально. На фоне военного конфликта и ужаса первых дней мне нужно было что-то показывать-доказывать чиновнику из неизвестно дружественной ли теперь страны. Каково его личное восприятие ситуации? Не повлияет ли оно на исход встречи? Ведь консул единолично, прямо там на месте, решает дать тебе на подписание бумажку, мол, чувствую принадлежность к народу польскому, или не дать. А за этим идёт процесс рассмотрения, в котором тоже всё сто раз поменяться может с этой ебáной, развязанной сумасшедшим аквадискодедом войной. Беспокойство — уровень 80.

Спустя почти час позора, стресса сравнимого с первым устным экзаменом в университете, мы с ребёнком покинули консульство.

Разумеется, я пришёл, как новозеландский гражданин, и не было ни цели, ни причины скрывать российское гражданство. Спросили про него прямо. Ответил, как есть. По поводу войны был лишь один вопрос: получают ли мои близкие в России достоверную информацию? Я в тот день как раз настраивал родителям ВПН, поэтому ответил да, надеюсь, смогут.

Документы приняли, консула убедил рассказ о польских корнях, и генеалогическое дерево с фотографиями понравилось. Даже цены на жильё в Варшаве обсудили, уж очень они, он сказал, взлетели в последнее время.

Так был разархивирован список на тысячу дел, связанных со свёртыванием быта в Новой Зеландии и переездом в Старый Свет. Расхламляться — всегда приятно, пост «Абьюзивные отношения с говном» по-прежнему актуален. Благо за полтора года отсидки в Новой Зеландии, мы не сильно обросли барахлом. Два контейнера с детскими рисунками и другими семейными ценностями я собрал в первые дни возвращения, чтобы потом не отвлекаться.

Несколько раз за новозеландскую зиму пришлось летать в Веллингтон: то оригиналы донести, то на визы подать; то дату не ту вписали в пластиковую карточку, переделывать пришлось. Кроме этой небольшой заминки польское консульство сработало отлично! Все сроки оказались намного быстрее, чем ожидалось. Все коммуникации — стремительные и приятные. Отнюдь не те отвратительные бюрократы, от которых я заработал натуральную фобию в России. Что, если не тем цветом ручки заполню, что если запятую пропущу?! Не примут же! Здесь приняли и своевременно запроцессили.

В один пост не влезет, пожалуй, как легко или сложно уезжать и сворачивать весь быт: дом сдать, машину продать, сад подстричь, счета открыть, аккаунты закрыть, карточки обновить, права продлить, паспорта обновить, вещи продать, раздать, отложить на хранение… Две недели после отъезда нам с женой конгениально снились шкафы, изрыгающие всевозможные предметы одежды, и нет им конца. Натурально кошмары в духе говорящих утюгов Стивена Кинга. Отмечу лишь, что, когда переезжаешь в который уж раз, то это как бег на длинные дистанции. Если тренировался — берёшь и бежишь, может не так быстро, как мог бы, но пробегаешь со 99% вероятностью. Если с дивана сразу марафон — умираешь, шанс достичь финиша минимальный.

Мы добежали, и теперь моя семья, и мой дом здесь — в Кракове. Мы с сыном — поляки. Он ходит в польско-английскую интеркультурную школу. Я плохо говорю и средне понимаю по-польски. Кругом исторические здания, места, музеи, замки, пещеры, горы, вся Европа в паре часов лёта. Миллионы килокалорий вкуснейшей и свежайшей еды. Терпеливые, доброжелательные и вежливые поляки уже пригласили в парк, бар, погулять, открыли нам счёт в банке, показали окрестности, проверили контракт на аренду жилья — все очень ОК возиться с плохо понимающими, но пытающимися интегрироваться иностранцами.

Русский язык — не очень понятный, возможно, одиозный ассет. Никакой русофобии, конечно, мы не наблюдали и не наблюдаем. Наши знакомые украинцы и белорусы — когда ребёнок идёт в школу, обычно сразу строятся какие-то социальные связи — вполне открыты к общению. У всех разные ситуации, всем сложно в этом мире, все тянутся друг к другу.

Присутствие войны, конечно, чувствуется. В основном через открытую антивоенную позицию всех и вся, и невероятный уровень осознанной помощи украинцам. То, что делают поляки — это невероятно круто. Бóльшая часть украинских беженцев уже вернулась домой. Но, так или иначе, сотни тысяч людей остаются навсегда. Мы своими глазами сможем увидеть слияние народов («fusion») в ближайшие несколько лет. Это невероятно круто и очень по-человечески. Хочется верить, что не все полимеры ещё просраны: не все нынче бесчувственные эгоисты, просчетоны, психопаты и нытики.

Уверен, в Польше очень много внутренних и внешних проблем, и уверен, что с ними со временем справятся. Пока, спустя месяц после приезда, в Кракове я чувствую себя больше дома, чем в Новой Зеландии после почти семнадцати лет жизни там.

На вопрос «почему?!» я отвечаю так. Глобальное потепление, ковид, война, уютное запечье в Новой Зеландии или ядерная война под предводительством ядовитого карлика — всё это события не маловероятные и ужасающие, а жизнь — одна. Я не могу откладывать её на потом. Я не смогу потом спокойно спать, если буду знать, мол, шанс был, да был упущен. Когда, если не сейчас, правильно?

Каждый день, каждый день, я повторю и в третий раз — каждый день, я думаю о том, как нашей семье повезло, и как стремительно уходит время.

Если хочется и возможно, но страшно, то нужно делать.

Комментарии

Сводки заметок на полях

Здесь в Окленде я забиваю голову, чем могу. Полгода с после нашего кругосветно-ковидного путешествия пролетели незаметно. Стремительно быстро всё вернулось на круги своя: школа, работа, дом, газон, музон, авто. Удалось слетать без семьи, в одиночку и исподтишка, в Голд Кост — и это был глоток свежего воздуха. Справились с простенькой поездкой в Данидин (клон Эдинбурга на Южном Острове), втроём посетили их как бы замок, увидели приблизительно три сотни пингвинов, альбатросов, немного стимпанка, несколько студенческих кафе и посетили, как говорят, лучший ресторан морской кухни (seafood) в Новой Зеландии. Я съел там чайку да выпил чайку. Городок маленький, университетский, ностальгически-шотландский. Жить там нельзя: холодно и изолированно. Учиться, наверное, можно. Даже так, два с половиной лёта от Окленда путешествовать — это прекрасно.

В Новой Зеландии тихо и спокойно. В газетах блажат из-за единичных случаев ковида и описывают ситуацию в мире не иначе, как «гробы по обочинам лежат» — вы же не хотите, как там!! Мы не хотим. Но мы хотим вакцин, а их до сих пор смогли получить лишь 20% населения. Раньше 2022 года, как описано в опубликованном на прошлой неделе плане по открытию страны, Новая Зеландия собирается начать думать о том, как возрождать туризм. Придумают три группы стран с низким, средним и высоким рисками коронавируса. Высокий, я так понял, вообще пускать не будут; средний сидеть будет в карантинных отелях (до Рождества уже нет мест, там печаль и разбазаривание денег налогоплательщиков); низкий смогут у себя дома перетерпеть. Когда моя семья была насильно изолирована в новозеландском отеле, то в группе с низким риском была лишь Антарктида. Все остальные страны оказались в категории опасных. Не шучу.

К ноябрю обещали всем поставить два укола вакцины типа Пфайзер. С первого сентября вроде всякий сможет записаться на приём в любой поликлинике и получить уколы. Посмотрим, как пойдёт.

Думаю, до середины 2022 границы с Новой Зеландией останутся на 🔒.

«Нация-отшельник» — так называют Австралию и Новую Зеландию мои заграничные друзья и газеты. Возродились и мелкопакостный национализм, и его подруга ксенофобия. Свои хорошие — дома сидят. Свои плохие — хотят в дом проникнуть и всех заразить; свои плохие по Европам шастают; свои плохие — это чужие, не свои, на самом деле. «Команда пяти миллионов» — так газеты называют нацию, которая героически окуклилась — не очень заботится судьбой приблизительно миллиона своих сограждан, у которых родственники за границей, дела за границей, которые сами может за границей Новой Зеландии оказались по самым разным причинам. Я в этом вижу определённый элемент лицемерия и двумыслия.

Оказалось, что без притока относительно дешёвой рабочей силы из большого мира, не хватает рабочих рук и мозгов; ожидания по зарплатам растут; цены на сервисы растут; левые настроения — свалить всё на бизнесы — окутывают страну, как жёлтый туман Волкова. То доски строительные негде взять, то теннисные мячи по талонам. Изоляция в глобальном мире есть путь назад, в пещеры.

Впрочем, в нашей конкретной пещере, в нашем личном уютном доме с кроликами, кусочно-гладким ремонтом, океаном и школой в пешей доступности — жить комфортно. Нет ни локдаунов, ни масок: работу работай, в школу ходи, налоги плати, не жужжи. В 2021 приключений у нас не будет.

Я изо всех сил пытаюсь как-то скрасить будни, перетекающие как капли в гелевом светильнике (lava lamp). Хожу с ребёнком на скалолазание, вожу его на теннис, фортепиано и на встречи с друзьями. Посещаю все немногочисленные арт-экспозиции и театрально-музыкальные постановки в Окленде. В своё личное время продолжаю каждый вторник собираться с ребятами и придумывать музыку. Говорят, стало сложнее и интереснее, если сравнивать с тем, что было несколько лет назад. По сути недели летят от вторника до вторника: в точности, как было незадолго до отъезда, хаха.

Подписывайтесь на канал моего бэнда в YouTube, я слышал, все это делают.

Кроме этого прикупил с пяток сексуально-музыкальных устройств Pocket Operators (сделано Teenage Engineering) и пробую крутилки крутить, кнопки жать и стримить в Twitch.

Снова начал рисовать пикселарт и даже продал что-то в магазине NFT: Юрий Гагарин, например, на пиксельной марке.

Раз уж взялся писать отчёт о быте и арте, упомяну и бизнес-компоненту: стартапить в Карма мы с партнёром не перестали, и она за полтора года усердных трудов отблагодарила троекратным ростом. Карма — крутая, а наши клиенты ещё вообще самые классные.

Моя давнишняя студия дизайна и разработки Sliday тоже растёт и развивается, у нас в команде снова стало трудоустроено больше 20 человек, и я днями напролёт ищу новых людей — болезненно переживается рост: нужно учиться отпускать, делегировать, компенсировать потери в качестве работы («лучше, чем сам никто не сделает!») и эффект сломанного телефона (клиент сказал, я интерпретировал передал менеджеру, менеджер дизайнеру, дизайнер так понял, но это не то, что хотел клиент). Уверен, мы справимся, просто иногда выходит так, что работа 24/7: с европейскими клиентами из Новой Зеландии сотрудничать не очень удобно. Зато стали больше приходить местные.

Я верю в то, что удалённой работы станет намного больше, и никогда не поздно войти в айти. Вангую, что рынок цифровых технологий вырастет больше, чем в десять раз за декаду. Постараюсь этом движе участвовать по мере сил.

Постараюсь писать в блог чаще — исключительно в эгоистических, психотерапевтических целях, конечно же. Cześć!

Комментарии

Работа в моей новозеландской дизайн-студии

Здесь в Окленде, у меня в компании, образовалась открытая вакансия.

Удалённая, асинхронная работа в sliday.com: junior digital (UI/UX) дизайнер(ка) — вот, кого мы ищем.

Мы делаем в Figma дизайны для клиентов по всему миру. Развиваем свои проекты (например, Карму) и поддерживаем чужие. Текучка низкая, ядро команды с нами больше пяти лет. Есть постоянный поток рабочих задач, и рук стало не хватать где-то на 20 часов в неделю. Потенциально, работы больше, но мы обычно начинаем сотрудничество с частичной занятости. Платим в USD, как договоримся. Демпинговать ни у кого нет желания, назовите вашу цену, обсудим, найдём золотую середину.

Сплочённая команда из 15 человек (Новая Зеландия, Австралия, Беларусь, Россия, Польша). Компании 12 лет скоро: корабль плывёт давно и всерьёз. Мы готовы учить, помогать, направлять, развивать, заботиться.

Требования:

Знание основ UX
Намётанный глаз и хоть чуть-чуть набитая рука на современный UI
Понимание дизайн-систем, как явлений
Общее знание того, что есть цифровой продукт: грубо говоря, из чего сделан сайт, апп?
Хорошее знание Figma: символы, автолейауты, стили — это всё пригодится.
Но самое главное — это желание учиться

Обязанности:

Помогать нашей основной дизайнерке претворять идеи клиентов в жизнь. Работы много. Просто не хватает рук.
Тусич в корпоративном Слэке: мы все люди интересные, стараемся поддерживать и развивать социальные связи в удалёнке, чтобы не сойти с ума и не перегореть.

Условия:

Постоянная удалённая, асинхронная работа в Slack, Zoom и Figma
Позиция junior digital (UI/UX) дизайнер(ка)
Занятость 20+ часов в неделю
Оплата в USD по рыночным ставкам, как договоримся.

Присылайте краткую информацию о себе в свободной форме, примеры работ, список пройденных курсов и(или) туториалов на [email protected].

Фотобэклог-долгоног

Лодочная станция номер 38 в Мельбурне, Австралия

Здесь в Мельбурне, на одном из не очень примечательных пляжей, понастроили цветных домиков для лодок (boatsheds) — «лоджии» или «лодочные сараи», по-русски. Разукрашенные косые коробки стали достопримечательностью: яркие цвета, фактурные фончики — всё это очень хорошо для тысяч инстаграммных фото. До того, как фейсбук захватил мир, и все окончательно состорились, я прошёл вдоль пляжа и отщёлкал все до единого сарайчики. Как можно понять, мой фото-бэклог нынче как минимум шесть лет. Так умерла моё зеркальное фотохобби. Больше пяти лет понадобилось, чтобы добрать до цифровых негативов из ветренного Мельбурна. Нейронную сетку не обучить, конечно, но аж восемь десятков цветных, приятных глазу картинок наконец-то проявлены и готовы к просмотру.

Но, к чёрту подробности и ностальгический песок, ответьте лучше на вопрос, какой вы лодочный сарай сегодня, в канун нихуя не весёлого 2021?

Читать дальше →

Комментарии