Стас Кулеш

Мüнстерская истерия, часть 3

30 мая 2014

Начало истории ищите здесь: часть 1, часть 2

Булочник Ян Матис и портной Ян Лейденский не очень хотели просто так прожить свою средневековую жизнь, полную страданий и лишений. Когда объявленный анабаптистом Мельхиором Хоффманом, одним из многочисленных пророков, Конец света не состоялся в Страстбурге в 1533 году, Яны взяли тяжёлую пророческую ношу на себя и, подкорректировав толкование писания, перенесли Второе пришествие Христа в Мюнстер. Булочник и портной прекрасно знали о существовании лютеранина Бернарда, благоволившего анабаптистам, знали и об общем благополучии города. После выборов в горсовет, в котором склоняющихся к анабаптизму лютеран оказалось большинство, шансы основать успешную секту в Мюнстере стали как никогда реальными.

Пятого января 1535-го года армия последователей Яна Матиса (пожилой харизматичный старец) вместе с активным, но не основным деятелем по имени Ян Лейденский (молодой юркий юноша) вошла в Мюнстер. Подпольная революция началась. Город был провозглашён Новым Иерусалимом. Жители повторно крещены. Вирусная особенность анабаптизма — всякий может крестить всякого без участия священнослужителя, ибо прямое общение с богом есть единственно верное — сработала отлично. В первые дни Бернард Ротман и Яны приобрели больше 1000 последователей. В числе самых ярых оказались монахини близлежащего монастыря. После того, как Бернад, прочитал им отрывки из Библии на немецком языке и объяснил, что господь создал их, чтобы радоваться, жить в мире и счастии на этой земле, многие покинули стены образовательно-религиозного заведения и предались всевозможным утехам.

Слухи о том, что ангелы господни уже в Мюнстере, множились в геометрической прогрессии. В начале февраля Ян Лейденский, молодой человек двадцати четырёх лет, плохой барон, плохой музыкант, плохой портной, обладающий при этом харизмой, амбициями и актёрской внешностью (В точности, как Давид Кореш, лидер секты «Ветвь Давида») — буквально с закатывающимися глазами и пеной у рта появился на городской площади и пафосно провозгласил: «Конец света грядёт! Я вижу ангелов!» Ему вторил глубоко убеждённый анабаптист Бернард Ниппердоллинг. Вдвоём с Яном они носились по улицам Мюнстера, бились в экстатических судорогах, предрекая явление пророка народу. И город сошёл с ума.

Продолжение следует

Следующая часть »

Часть 1, часть 2.

Секретные свитки и витки

29 мая 2014

Здесь в Окленде я установил новый супермодный, [как когда-то Инстаграм], апп под названием Secret. Если вы ещё не слышали, это сырое, постоянно вываливающееся приложение позволяет анонимно делиться коротенькими записочками, секретами. Анонимность нынче в моде. В остальном мы наблюдаем ещё один виток спирального развития социальных сетей. Ниже поясню на примерах.

Лет пять назад я увлекался движением Post Secret, основанным в США. Некий товарищ предожил людям слать ему анонимные открытки, если их что-то мучает. Оказалось, что очень многим такая терапия помогает справиться с глубокими душевными шрамами. Я помню даже пару книг купил на Amazon. Есть есть хоть какая-то способность к эмпатии, книги эти нельзя листать без содрогания. Это heavy shit. Изнасилования, растление, выкидыши, травмы, рак, смерть, страдания, самоубийства — можно представить, о чём пишут отчаявшиеся люди. Рукодельные открытки, как формат визуального оформления, мультиплицировали эффект. Смотрите сами.

В США периода десятых идёт борьба за ‘privacy’, непереводимое и подобно слову «демократия» не очень понятное русскому человеку понятие. Эту тему понимают и Павел Дуров со своим WhatsUp-клоном под названием Telegram, и укрывшийся в России Сноуден, и купившие за миллиарды долларов Snapchat ребята. К примеру, смысл последнего в том, что фотографии закачиваются в интернет по защищённому соединению и хранятся там ограниченный промежуток времени, а после исчезают навсегда. Идёт борьба за свободный интернет, как средство самовыражения и площадку для реализации права на свободу слова. Что-то знакомое.

Знакомое до боли. Сегодня в Secret проскочило: «А правда, что Алавар загибается и вообще всё плохо?». Флешбэки, флэшбэки!

В 2002 году я работал в службе технической поддержке одного из проектов хитрожопого Довганя, который по стечению обстоятельств разрабатывался новосибирской компанией «Алавар». Там я имел возможность познакомиться с удивительно талантливыми людьми и влиться в ювенальную тусовку новосибирского ЖЖ. Юзер nsk-fif насчитывал тогда меньше сотни участников. Большинство персонажей ещё не развиртуализировались. Встречи-пьянки, в которых участвовали 15 жжистов считались большим событием. Кто-то строил схемы половых отношений (да-да, Вова, мы всё помним!), а кто-то мочил всех вируалами налево и направо, Дима Смирнов, например, достаточно долго и публично воевал с бывшим парнем своей нынешней жены, почти подрались в реальной жизни. Интеллектуальные и матерные, завуалированные игрушечными альтернативными эго, перепалки — в начале нулевых это был воистину дух свободы, который в нынешней «кириллической» версии ЖЖ/SUP совершенно утрачен. И секреты были, и гадания, кто есть кто.

Так вот в молодёжно-анонимном ЖЖ 2002-го года одной из постоянных тем была, как можно догадаться: «А правда, что Алавар загибается и вообще всё плохо?» С тех пор прошло 12 лет. Поменялись девайсы, поменялось название аппа, поменялся формат, поменялся цвет и вкус, но суть, квинтэссенция осталась точно на том же месте. Как и компания Алавар (Саша, привет!), которая «дохнет» все эти годы, никак не испустит дух.

В итоге такое моё интернет-старпёрство не позволяет насладиться модным приложеньицем и не добавляет радости анонимного говнообщения в новом старом формате. Хоть бы темы сменили, ей богу. Поеду домой есть пельмени.

Подполье

27 мая 2014

Так вышло, что постсоветские августовские путчи происходили аккурат в день рождения мамы. Дома были гости, цветы, стол накрыт, чаёвничали. Не помню точно в каком году, 1991 или 1993, мы с братом увлечённо смотрели по телевизору среднеазиатскую сказку с пустыней, джинами и какой-то захватывающей анимацией — до сих пор не могу найти, что это было. Внезапно киноленту прервал специальный выпуск новостей, и диктор знакомым советским голосом сделал некое заявление. Смысл его оказался для меня, ребёнка 8-11 лет, неочевидным. Зато взрослые встрепенулись, начали что-то активно обсуждать.

По телевизору показывали танки, а через какое-то время то ли какой-то нейтральный балет, то ли вообще цветные полосы стандартного тестового экрана. Днерожденный праздник не шёл своим чередом. Каждый новый гость начинал разговор с фразы «Вы слышали?» Мы с братом болтались между домом и беседкой в саду, играли с детьми друзей семьи.

Краем уха я зацепил одну из бесед, в которой активно, как-то пафосно даже, взрослые обсуждали, мол, пришли новые времена, неизвестно, что будет дальше, если будет трудно, уйдём в подполье. Как в гражданскую войну.

Что такое подполье я знал прекрасно. Под полом, в погребе мы хранили банки, картошку, морковь в огромном баке с песком, лук, завязанный в косы. Люков с кольцами, о которые я многократно запинался, было три: один для рассады, другой для картошки, третий для водопроводчиков. В первом пахло корневищами и плесенью, было холодно и темно. Во втором лежалой картошкой и белесыми корнями, которые медленно росли из прожилок в грунте, в этом подполе светила лампочка, и для неё даже был отдельный, достаточно тугой выключатель на стене. В третьем чуть отдавало канализацией и водопроводчиками. Почему-то это подполье и изредка приходящие сотрудники ЖКХ в грязных сапогах совпадали по душистой характеристике.

Признаюсь, мало приятного было связано с подпольем. Один раз я слишком бесшабашно вбежал с улицы и натурально свалился в открытый люк. Удар был смягчён крёстной, на которую я упал с двухметровой высоты. Второй раз, качаясь на стуле перед компьютером, не рассчитал силу толчка и спиной, головой вниз полетел в подпол с картошкой. Сильно испугался и прилично ободрал голень.

И про гражданскую войну красных и белых читал у Гайдара и слушал музыкальные инсценировки по Светлову, где приходилось молодым комсомольцев лет уходить в подполье. В произведении «20 лет спустя» подростки, скрывающиеся от меньшевиков и петлюровцев в захваченом барском поместье, читали друг другу стихи и рвались в бой. Но вынуждены были уйти в подполье, когда белые вошли в город. Я представлял огромный погреб с сетью разветвлённых ходов, этакую землянку, в которой ютились юные революционеры, пели патриотические песни и цитировали Дюма. Там наверняка тоже пахло картошкой. Зато у них были маузеры и гранаты. Не зато — все умерли.

После телеобращения ГКЧП и эмоциональных сцен обсуждения неизвестного будущего промеж взрослых до самого одиннадцатого класса, мучил меня воспрос: зачем в подполье? Как мы там поместимся? Что мы будем делать в подполье-то? Мы там будем прятаться? Так вроде никто не нападает. Или будет война, ядерная или гражданская? Если гражданская, то обязательно должны быть белые и красные, но вроде ж все за одно, с кем воевать?

В таком недоумении закончился мой СССР.

Мüнстерская истерия, часть 2

26 мая 2014

Начало истории ищите здесь: часть 1.

Начать стоит с того, что Мартин Лютер, католический священник разворошил угли европейского сознания, затеяв теологический спор с Церковью, институтом развращённым и по сути являющимся монополией на рынке удовлетворения мистических нужд населения. Вера во всемогущего христианского бога и его сына в обязательном порядке должна была туннелироваться через церковных служителей. Если представить, что Церковь на тот момент представляла собой то, что мы сейчас воспринимаем, как науку, технологии, достижения прогресса, то деньгосбор шёл очень хорошо. Священные слова были написаны мёртвой латынью, понятной только специально обученным представителям Церкви. Хочешь, чтобы не было неудач (чума, войны, болезни, смерть на каждом шагу) — плати церковнику за молитву. Последней каплей стала продажа индульгенций, сокращающих время, которое будет проведено в придуманном культом чистилище, которое, как известно, является неприятным распределительным пунктом на пути в опять же выдуманные ад или рай. Мартин Лютер поставил под вопрос необходимость Церкви, как посредника в общении с высшими силами и, OMFG, перевёл Библию на немецкий, сделав волшебную книгу сказок доступной всякому грамотному. Сказки теперь интерпретировались не так, как было приказано из Ватикана. Каждый получил возможность интерпретировать слова всемогущего владыки мира и пророков, как ему заблагорассудится. Брожение умов началось.

Нет ничего опаснее идеи, говорят. Когда европейцы поверили, что общаться с богом вовсе не обязательно через противного священника, бормочащего на латыни непонятные заклинания, и отнюдь не факт, что истинное значение библейских текстов совпадает с католической интерпретацией, очень многие начали креститься заново, по-настоящему. Заключая тем самым духовный контракт не с Церковью, а напрямую с Богом. Кроме этого многие прочли в Библии, что частной собственности нет и быть не должно, «все одним миром мазаны». Церкви начали грабить, священников убивать, имущество экспроприировать. Разумеется, как ослабла монополия, сей момент появились многочисленные пророки — разные трактования писания.

Повторно крестившихся назвали анабаптистами (anabaptists) и жгли, и топили, и давили как могли. Анабаптисты от такой неприязни ушли в подполье.

Если долгоиграющей Церкви, держащей Европу под колпаком много сотен лет, идея приближающегося конца света была в буквальном смысле не очень выгодна, то пророкам, разумеется, она казалась изумительно продуктивной с точки зрения популярности. Страх перед неизвестностью, ошарашенность количеством новых идей и ответвлений — всё это воздействовало на незамутнённое образованием население похлеще российского телевидения.

В немецком городке Мюнстер (Münster) светило солнце. Прогрессивное, по тем временам преуспевающее, поселение было надёжно защищено стенами от окружающего мира, жители, преимущественно ремесленники, имели доступ к запасам еды, воды и развлечениям. Не было чумы, болезней, кровной вражды — не было причин для разногласий на религиозной почве. Граждане города в целом, и представители власти придерживались самых разных взглядов на божественные дела. Были среди них и анабаптисты, и лютеране. Одним из таких был Бернард Ротман: анабаптист, уважаемый трудовыми людьми священник, имеющий доступ к печатному прессу — максимально эффективному средству пропаганды по тем временам.

Бернард критиковал централизованную церковь и рассылал свои письмена по всей стране. В ситуации информационного вакуума, сложнопредставимой для нас, жителей информационной эры, бумажки с идеями оказывали невероятное воздействие на читателей: то были откровения, подлинные секретные знания, способные заставить людей бросить насиженные месте и последовать за пророком. Однако, Бернард пророком не был, он был лишь одним из радикальных лютеран, критикующих, так сказать, духовную власть в целом и неявно склоняющимся к мыслеположения запрещённых анабаптистов. Всё чаще в его проповедях поднимались темы анти-педо-баптизма (крещение младенцев анабаптисты считали делом порочным) и вредности частной собственности. Получалось что-то вроде псевдокоммунистического христианства: отнять у богатых, отдать бедным, жить в коммунах, трудиться на общее благо, ждать Конца света. Бедняки потянулись в Мюнстер.

Продолжение следует

Следующая часть »

Часть 1

Мüнстерская истерия, часть 1

23 мая 2014

Здесь в Окленде я давно хотел использовать в заголовке умлаут.

Можно с уверенностью сказать, что одним из моих увлечений являются культы. Непросто в двух словах описать, откуда произрастает интерес. Пожалуй, основной причиной является большое противоречие, которое мне видится в непрекращающейся в каждом из нас внутренней борьбе человека суеверного с человеком разумным. Почему люди склонны верить во всякую фигню? Меняется ли эта особенность нашего устройство со временем? Плох или хорош человек по своей природе? Как выходит, что, основываясь на недоказанных, слепо принятых на веру фактах, граждане планеты Земля причиняют столько страданий своим ближним? Эти и другие смежные вопросы уже много лет захватывают моё внимание.

Повторю краткое содержание предыдущей серии, если позволите. Я атеист, или точнее сказать — скептик. Таково видно моё постсоветское устройство, что крайне сложно — это субъективное, конечно — принять некий факт на веру. Воскрес, говорите? Реинкарнация, полагаете? Пришельцы пробировали, рассказываете? Тайный заговор раскрыли, считаете? Из пепла золото получилось, сами видели?

Человеческий мозг так устроен: сперва мы верим, потом аргументируем — сторятся нейронные связи, и подкрепляются сотнями, тысячами подсвязей. Механизм этот, как принято полагать, происходит от эволюционной необходимости исключать количество смертельных ошибок, чересчур чувствительно реагируя на раздражители: для спасения себя лучше бежать каждый раз, когда слышится шум в кустах, даже если ничего не угрожает (false positive), некогда рационализировать в такой ситуации. Отчасти поэтому мы органически боимся змей и насекомых, хоть и в сотни раз крупнее, сильнее и опаснее их. Ядовитых гадов не так много, но выжили те из людей, кто в целом старался их избегать. В этой особенности устройства, возможно, кроется суть невероятной адаптируемости, характерной Homo Sapiens. Но это совсем другой разговор.

Сперва мы на всякий случай верим, потом закрепляем веру. Очень сложно, и я говорю здесь не только о людях религиозных, посмотреть на факт или событие беспристрастно. Этот навык, как любой другой тренируется годами, всю жизнь, чего уж там.

Культы и особенно их лидеры, у которых было (и у многих есть) всё: от двенадцатилетних девственниц, рабов, денег и развлечний до бриллиантовых Роллс-Ройсов с регулярными жертвоприношениями — всегда притягивали моё внимание. Всегда казалось, что лидеры эти всё понимают, и умышленно манипулируют последователями, чтобы достичь своих эгоистически-гедонистических целей. Меня учили, что врать нехорошо, оттого подобный расклад явно указывает на зловредность культов и порочность их предводителей. И очень хочется вывести сектоидов на чистую воду. Потому что добро побеждает зло. Меня так учили.

Уже писал о том, как психотронное оружие российского учёного Смирнова испытывалось на живых людях, последователях американского культа «Ветвь Давида». В не очень далёком 1993 году американские войска в количестве 700 человек, с вертолётами танками, после 51 день осады в буквальном смысле уничтожили штаб-квартиру секты, здание загорелось, погибли 76 из 85 человек, включая молодого харизматичного лидера с голливудской внешностью, длинными волосами и модными очками Давида Кореша. Были ли объективные причины для таких действий: находились ли внутри растлённые дети, наркотики и оружие? Неизвестно, и вряд ли когда-нибудь разрешится.

В гораздо более далёком 1524 году, в Германии, всё было менее радужно и, как можно представить, гораздо более «средневеково».

Продолжение следует, пост пришлось разбить на 12 частей, получился самый длинный текст этого блога.

Следующая часть »