Абьюзивные отношения с говном

Здесь в Сантьяго мы приземлились, не без труда вызвали нелегальный Убер, вписались в квартиру и тотчас разложили вещи из трёх с половиной чемоданов по шкафам и поверхностям. Сразу получился как бы дом. Мы будто опрыскали концентратом своего семейного запаха чужое гнездо — и стало наше.

Начну издалека. Когда-то давным давно, сразу после рождения ребёнка, семь лет назад то есть, мы жили в далёком углу нифига не премиального Западного Окленда, я работал из дома, партнёрка только-только вышла на работу с частичной занятостью, денег было мало, сна тоже мало, зато стресса и переживаний о том, куда это всё движется — много. Мебель в доме, стоит отметить, была вся попользованная, со вторичного рынка, так сказать, или дешёвая. Датские дизайнеры не просто так столетиями свой хлеб кушают — их гадски дорогие стулья отличаются не только ценой и качеством, но и удобством на них сидения. Икеи в Новой Зеландии нет (вроде будет в 2021), и новая дешёвая мебель делается из дерьма и палок. В результате — всё, на чём мы в рамках нашей пещеры спали, сидели, всё, за чем ели — доставляло лёгкий дискомфорт. Не отвратительно-ужасно, но, говоря языком стартапа, 4 из 10 по шкале «я бы посоветовал этот диван друзьям».

Ради какой-то мелочи, подарка знакомым, если я не ошибаюсь, мы оказались в мебельном магазине, заставленном прекрасной дизайнерской утварью. И вот жена видит жёлтый диван. Диван видит её. Жена вспоминает, как сейчас нелегко: маленький ребёнок, работа, муж-предприниматель с большими планами, но сравнительно скромными доходами, пост-родовая депрессия, просто депрессия, беспокойство — всё как-то нахлынуло. И привиделось ей, что всегда так будет: всегда будет временно, всегда вторяки, всегда неустроенно, всегда «потом», всегда для кого-то другого, а не для неё, всегда будет стрёмная мебель, а этот чудесный, новый жёлтый, свежий такой, многообещающий, по-настоящему комфортный, блистательный, экстраординарный, самый лучший во вселенной диван за пару тысяч — он достанется кому-то другому, кому в жизни больше повезло, кому меньше не повезло. Нахлынуло, и зарыдала мать моего ребёнка над бархатным дизайнерским диваном.

Мои чувства, глядя на всё это, были смешанные: умиление, удивление, сочувствие. Так вдвоём над диваном и всплакнули, и тотчас рассмеялись этакой глупости: из-за хлама какого-то слёзы лить! Диван сей момент купили с доставкой к двери. И жили с ним счастливо все эти годы.

Перед отъездом из Новой Зеландии в Чили, чтобы сдать пустой дом, и попробовать себя в амплуа рантье, мы обязаны были весь хлам раздать, распродать, выбросить — избавиться от него. Сказать говну прости и прощай. Всё, что было нажито за декаду в одном городе двумя взрослыми людьми с ребёнком — на каждый объект в отдельности нужно было строго посмотреть и решить его немедленную судьбу: на склад (за деньги), на свалку или к друзьям (если возьмут).

Тут-то и проявилось второе дно всех этих близких сердцу вещей.

Они начали вертеть нашими с ними отношениями, как девятнадцатилетние первокурсницы и первокурсники.

Говну было наплевать, сколько лет мы строили планы о том, чтобы уехать куда-то и покинуть его. Ему не было дела до того, сколько будет стоить его хранение, сколько возьмут грузчики, сколько нужно будет потратить пластика с пузырьками. Говно, не заботясь о наших чувствах совершенно, давило на жалость и подкидывало воспоминания вроде истории о жёлтом диване выше, свежие ещё картинки из прошлого, мол, помнишь, хозяин, «как было весело, помнишь, как было хорошо»? Типичные токсичные манипуляции, присущие абьюзивным отношениям, в которых одна сторона манипулирует другой.

Мы думали, что владеем жёлтым диваном. На деле, жёлтый диван был наш хан, бай, владыка и падишах.

Как жёлтый туман из повести Волкова, усыпил наше бдение и эгоистично перетянул одеяло на себя. И таких «диванов» оказался полный дом! Всех пришлось гнать поганой метлой ради идеи освобождения от мещанского, «вещанского» гнёта.

В конце стало намного легче. За день до вылета в Южную Америку, у порога стояли наполненные под завязку ёмкости-чемоданы с самым необходимым, элитарным, концентрированным говном. Мы стали немного свободнее и чуточку счастливее.