Планетарная бедность и ты, лично ты

Здесь в Риме, когда бродишь по развалинам, мысли кажутся больше, чем они есть. Некоторые бесформенные темы вертятся в голове месяцами, какие-то годами. Спешу ловить их за хвосты и записывать в блог, как только те обретают узнаваемые очертания.

За последние четыре года мы с семьёй жили в четырёх очень разных странах, очень далёких друг от друга по укладу и по расстоянию: Новая Зеландия, Чили, Шотландия и Польша — с разных краёв земли по-разному видны разные грани жизни, так сказать, вообще и в целом.

Всюду есть люди богаты и бедные, всюду свои нюансы и традиции. Как ни крути, планета одна, и жизнь одна, и не будет второго шанса прожить её по-другому.

Я полагаю, что кроме вынужденных мигрантов, мало кто решается на активное исследование мира. Выход из зоны комфорта — из уютной пещеры, в которой семья, защита, еда, огонь, тепло — раньше означал буквально смерть. Все процессы ускоряются, и теперь посетить далёкие Тихоокеанские острова с их диковатыми местными жителям отнюдь не угрожающее жизни приключение, доступное одному на миллион, а вполне себе летний семейный отпуск.

Повышенная мобильность пространственная ускоряет мобильность социальную. Общеобразовательная картинка не моя, её нарисовали в Khan Academy.

Я не хочу превращать пост в long-read о классификациях бедности и пересказывать содержание книги «Factfulness Ten Reasons We’re Wrong About». Книга супер, очень рекомендую, позволю себе утащить оттуда одну лишь иллюстрацию. Её автор, покойный Hans Rosling подробно расписал и чётко разложил, что такое бедность и каковы стартовые позиции у людей в разных краях света.

Условно говоря, совсем бедным людям нечего есть.

  • Экстремальная бедность — это жить на меньше, чем два американских доллара в день, таких людей приблизительно один миллиард.
  • Живущих в очень бедных условиях три миллиарда, эти люди тратят от двух до восьми долларов в день.
  • Относительная устроенность начинается на следующем уровне: $8-32 в день, таких людей два миллиарда.
  • Тех, кто тратит больше $32 в день — оставшийся миллиард (всего восемь миллиардов, как мы помним), эта широкая категория включает в себя не очень бедный средний класс и выше.

Давайте обратим внимание на «выше». Как там оказаться?

Вы когда-нибудь задумывались, почему, имея так много предков, вы не обладаете наследственной собственностью, стартовым капиталом сегодня? Почему именно вы должны начинать все с нуля?

Будучи эмигрантом, я думаю об этом каждый день уже много лет. И думы те — определяют меня, как личность. Согласно многочисленным исследованиям — good things take time. Если серьёзно, то коренным образом что-то поменять в жизни, перейти с одного уровня на другой — это очень, очень долго ибо сложно.

Сложно, потому что всем бежать одну дистанцию, но все начинают все с разных позиций. Моё, повезло, не скрою, счастливое детство прошло, как я сейчас понимаю, в бедности уровня 2. Отрочество — в бедности уровня 3. Первую в жизни машину отец купил уже после того, как я уехал в город, в университете учиться.

Сложно, потому что молодому, богатому и здоровому среда помогает, а старому, бедному и больному среда очень сильно мешает. Очень дохуя переменных: здоровье личное, родителей, партнёра, детей, случайности, войны, неудачи… И почти все работают против шерсти, против тебя.

В движении от бедности (найди своё детство на картинке выше) к комфортному верхне-среднему классу (когда вашим детям не нужно заботиться о том, чтобы деньги на жизнь были) вы — канатоходец. Любая мелочь, любое случайно дуновение ветра — болезни, несчастные случаи, глупые случайности, глобальные тренды — могут скинуть в пропасть или, в лучшем случае, отбросить в начало пути.

Для того, чтобы обычному человеку, например, из России 90-х (или Алжира, или Малави, или Шри-Ланки), достичь уровня жизни, условно, центральной Европы, Австралии или Канады — должно пройти 5-6 поколений. Точнее даже так: 5-6 поколений должны целенаправленно работать на улучшение условий жизни.

  1. Первое поколение вырвется из бедности в рамках своей деревни
  2. Второе переедет в город, чтоб жить лучше
  3. Третье заработает немного денег и переедет может куда-то, где трава зеленее, в Европу, в США, Австралию, Канаду, Новую Зеланди — мы все знаем эти страны, страны с достатком и возможностями. ← многие из читателей этого блога, наверное, находятся тут.
  4. Четвёртое поколение — дети эмигрантов — встанет там на ноги, освоится.
  5. Пятое будет представителем рáзвитой страны первого мира, с каким-никаким начальным капиталом.
  6. Шестое поколение — вы их видели, они местные, у них есть какие-то квартиры, какие-то дома, дела, семейные, они не выживают, но заняты сохранением, накоплением капитала.

Когда мы жили в Шотландии, Новой Зеландии или гостили в Австралии — почти все «нейтивы», местные жители вокруг нас были, из последней категории. Их родителям и прародителям пришлось пройти полный путь. «Мой прапрадед приплыл сюда искать золото в конце девятнадцатого века» — обычная история. Становление заняло десятки лет — те самые 5-6 поколений.

К чему я подвожу все эти рассуждения? У меня, вечного эмигранта, нет девяти жизней, как у кошки, у меня нет пяти поколений помощников, на плечах которых можно сидеть и не бояться упасть. Задачу пяти поколений я решаю сам — за то время, что мне отведено. Я 10x инженер своей жизни.

Очень не многие пытаются, но многие из них очень стараются.

Когда новоиспечённый эмигрант ставит перед собой задачу по интеграции, сравнивает свои условия с тем, как живут «обычные люди», или удивляется сложности покупки жилья на новом месте, как устроены рабочие отношения, как кому-то просто, как всё несправедливо — нужно с пониманием относится к масштабу проблемы — пропасть глубока и широка — и быть снисходительнее. Ведь, на мой взгляд, перед эмигрантом стоит неподъёмная задача. Одно то, что человек не испугался, решился к ней подступиться, достойно уважения.

Согласен, ситуация выглядит не очень многообещающе, но есть и хорошие новости: технологии реально помогают. Возможно, впервые за всю историю человечества, сегодня, здесь и сейчас, мы с вами имеем возможность работать не больше, а умнее. Мы реально можем — и я сейчас пересказываю вас своё личное мнение, своё мотто, если угодно — перескочить через одно (или несколько!) поколений, и вырваться из лап бедности. Переиграть судьбу, которая сдала хуёвые карты.

От осознания хрупкости положения вещей — давайте быть добрее и помогать, сочувствовать друг дружке.

Хороших выходных!

Комментарии

 

Задорно о зазорном

Здесь в Кракове я заглянул в тви, и там автоматически-подобранный фид вынес на поверхность десятки однотипных постов за авторством русскоязычых начинающих иммигрантов. Они жалуются на быт, на отсутствие услуг, на закрывающиеся слишком рано магазины, на недобные банковские приложения и прочий бытовой хлам.

В постах вам расскажут, что это не про страну в целом, конечно же, но лишь про банковские аппы и другие назойливые частности. Якобы всюду есть свои плюсы и свои минусы. В России банковские ставки плохие, денег нет, но сами приложения улёт!

Как по мне, это нечто настолько бессмысленное и малозначимое в сравнении со свободой, безопасностью и другими базовыми штуками, что натурально не стоит упоминания.

Все равно, что прийти в гости, куда пустили за красивые глаза, на доверии; где тепло, хорошо, тихо, комфортно, кормят, одевают, защищают, сопереживают — и доебаться до того, какой стороной туалетная бумага повешена: к стене или от стены свободным концом. Выключатели ещё в другую сторону: вверх вкл, вниз выкл — до чего неудобно! На сервизе не те узоры, ручки дверные не той формы… Много мелких доёбок от таких гостей чот.

«Ой нет, мы ни в коем случае не хотим никого обидеть, но правда же рисунок на скатерти какой-то уродский у вас тут, вы что правда не видите?» — это такой 100% совковый хамский вайб, извините меня.

Хз, может и видим, может не видим, может не просто так каёмка именно таких формы и цвета на блюдце. Обсуждения минусов принимающей стороны aka «нытьё» — никому не помогают, как мне кажется.

Варламов, если правильно помню, проводил аналогию, мол, поездка в другую страну — это поход в ресторан. Я не поддерживаю такое мнение.

Российско-иммигрантская песня стара, как мир. Сперва в конце девяностых открылась программа для беженцев, потом для талантливых специалистов. Свежепонаехавшие из России в Новую Зеландию в начале нулевых ругали много чего. Например, картонные стены и холодные дома. Есть сотни причин, по которым в некоторых городах островного государства с относительно мягким климатом строят так, как строят. Есть свой рынок недвижимости со своей историей и неоднозначными правилами.

Со временем понаехавшие разобрались и перестали ныть: поставили обогреватели может или переехали из дешевого съемного жилья в подороже.

Я к чему это? Наверняка, есть причины, по которым курьеры в Германии не доставляют так быстро, как хотелось бы: они не работают за нищенскую зарплату лишь бы зацепиться за шанс вырваться из бедности в мегаполисе типа Москва-Питер.

Никто никому не должен латте и удобные приложения. Клево, когда они есть, но гораздо клевее, когда не садят на бутылку за твит, когда можно говорить то, что думаешь, и не бояться попросить помощи у полицейского.

Список минусов, мелкопакостного и назойливого нытья о неприятных мелочах всегда окажется длиннее списка базовых плюсов жизни вне ебанутой клептократической диктатуры.

Мне так кажется. Переезжал много раз, по-разному пробовал. Рекомендую в гостях вести себя уважительно, стараться замечать и изживать имперские замашки — культуру банковских приложений они несут в необразованные массы, видите ли! «Ну, тупыые» задорновское, ага — и с интересом изучать новую среду. От такого подхода со временем выиграют все.

Комментарии

 

Закладки в пост

Здесь во Вроцлаве, заряжу небольшой, крохотный пост о деньгах. Как накопить, как управлять финансами? Нет, пост этому не научит. Зато может поможет слегка серьёзнее к ним относиться, потому что даже не самый вероятный, самый лучший расклад, так скажем, по жизни — реализуется с трудом. Огромным трудом. Читайте дальше.

Что мне действительно помогает отложить заметную сумму денег?

  • Регулярные и частые авто-платежи в копилку
  • Авто-округление. Банк каждую транзакцию округляет до 10 и — в Savings.
  • Излишки — в кубышку!

Крипто не помогло вообще. Акции тоже печаль, стресс один. Откладываю кэш и храню его в разных валютах. Не занимаюсь трейтингом, волосы выпадают от него.

Теперь небольшая история. Это будет короткий пост, правда-правда.

В Новой Зеландии непостижимые цены на жилье. Средняя стоимость дома в Окленде уже давно выше $1 000 000. Глядя на эту цифру приходит осознание сколько нужно для начала, сколько нужно для выплаты «ипотеки», cколько нужно потом для комфортной жизни?..

Кроме того, ипотека ипотекой, но ведь ещё и перестать работать раньше оф. пенсии. С каждым годом шанс на получение fuck-you-money уменьшается. Риски в финансах тоже хочется понижать: семья, здоровье, родители — взрослая жиза. В крипто и форекс-трейдинг уже не поиграешь, ставки слишком высоки!

Дано задачи, приблизительный финансовый набросок таков:

  • не новый дом стоит миллион долларов
  • собрать первый взнос: лет 5-10 откладывать по $20-50 тысяч в год. Это сложно
  • награда — ипотека $500 000 долларов на 30 лет! (на деле выплатишь миллион, потому что проценты, но это тем для другого поста)
  • зарплата, скажем, айтишная — $200 000 в год. Очень хорошая зарплата.
  • в год проживается (страховки, поездки, школа, игрушки) $150 000
  • ипотека на 20-30 лет получается, платить примерно $25 000 в год, если не рвать жилы
  • откладываешь в лучшем случае ~$25 000 в год

Посмотрим, что такая математика даёт через 20 лет?

Выходит через 20 лет ипотеки (да, это ваша молодость, фьють пролетела, а мы только начали) $500 000 сбережений и возраст около 50 лет. Я для простоты вообще пока не учитываю инфляцию, к этому потом вернёмся. Хватит $500k, чтобы забросить работу в 50 и жить потом лет до 75-80?

С какого-то возраста пенсия (не очень большая, нигде нет больших пенсий) в стабильной (!) Новой Зеландии что-то около $25 000 в год. Суммы этой еле-еле хватит на продукты и тихую жизнь в наконец-то своем жилье. Пенсия официально начинается в 65, и этот возраст скорее всего будут поднимать, потому что работать в светлом будущем долгожителей банально некому.

Герою нашего мысленного эксперимента пока всего лишь 50. Лучшая декада впереди! Кручу кино дальше.

Image

Таким образом, необходимо растянуть полмиллиона на остаток лет. Сложное дело. Жили-не-тужили на $200k в год, а внезапно приходится ужаться до $33k. Мало выходит, совсем мало: без поездок в Европу и без круизов. И, забегу ненадолго вперёд, большинство так и живет!

В итоге, как известно, чтоб не сильно изменять образ жизни и не сильно ухудшать качество той самой привычной жизни, люди работают до 65. Это помогает ещё десять с копейками лет откладывать аж по $50k в год и собрать, скажем, ещё $500k. Почти флеш-рояль.

Так закалялся миллион: полмиллиона после выплаты 20-летней ипотечного займа на дом и $500k заработано непосильным трудом и экономией. Спустя много лет стабильного — обращаю внимание не фантастически-оптимистическое предположение о доходе $200k в год у человека, которому крепко за 50 и уж 70 не за горами — накоплен миллион. Ура! Пришло время вспомнить про инфляцию, и вот щас обидно будет.

Миллион, который получился, если вспомнить про здоровую инфляцию 1-3% в год, спустя 40 лет после начала вашей инвестиционной программы подешевел примерно в два раза. Что это значит?

Значит, что уровень жизни от этого момента и до конца жизни можно смело делить пополам. Но это ладно, запросы ниже, наверное. Если со здоровьем все хорошо, то в лучшем случае от 65 до 80 и далее есть приблизительно 15-20 с хвостиком лет, чтобы миллион сбережений потратить и пожить (наконец-то) для себя. Всё ли, что хочется сделать сегодня, удастся сделать «when you’re 64»?

Я не устаю назойливый курсив ставить, но вынужден повторять снова и снова одну простую мысль. Всё описанное выше — это лучший расклад:

  • стабильная экономика
  • стабильная семья
  • стабильный политический климат
  • стабильное здоровье себя и семьи
  • без происшествий

Ну такое?

Ну такое. Осознание этих цифр, простая математика, для меня лично — огненный жезл мотивации, чистой воды буддистское прозрение. Каждый день про него вспоминаю и бегу, бегу, бегу…

Немного жаль признавать, но нас всех наебали:

Вы (да и я, чего скрывать) — обычный человек. Обычные люди рождены, чтобы в лучшем случае не остаться больными одинокими бедняками. Обычные случаи — обычны: поэтому обычно все одиноки, больны и бедны в конце.

The game is rigged. Осознания этого, лично меня прям потрясает и мотивирует каждый день искать способы выйти за рамки игры. Я, конечно, не говорю про криминал. Речь скорее о том, как потратить свое время, куда эффективнее приложить навыки и силы.

Задумываться об этом лучше всего было вчера, не самый плохой момент — сегодня.

Цифры в треде максимально оптимистичные — это айти в Новой Зеландии, чёрт возьми! — и в реальности у большинства людей расчёты и перспективы гораздо, гораздо менее радужные. Все вертятся, как могут, не судите.

Well, our delightful discourse has reached its end. It’s been a pleasure chatting. As we part, I hope your day is filled with joy. Until next time, cheerio and toodle-oo!

Have a smashing day!

Комментарии

 

Варшава, Польша

Тожсамошчь* и where are you from?

Здесь в Варшаве все бегут, бегут, бегут — столица, что с неё взять? В Польше всякий уберист недоумевает, когда мы на заднем сиденье начинаем с женой и ребёнком беседовать на смеси русского, английского, польского и испанского. Кто такие, откуда? Непоня-ятно.

У моей семьи нет проблем с выдуманной российской пропагандой русофобией в Европе, потому что сложно сказать, кто мы такие. И со стороны не очень понятно, и изнутри не всё так однозначно.

Например я. Родился в СССР, школу начинал при Горбачёве, а заканчивал при Ельцине, в университет поступал и начинал карьеру уже в Путинской России. Бизнес строил уже в Новой Зеландии после неторопливой и добровольной эмиграции в начале 2000. В Новой Зеландии создал семью, купил дом, посадил дерево, сын родился — почти два десятка лет провёл там, чуть меньше, чем в России.

Ещё лет десять, а то и пятнадцать назад, там, в Окленде, я перестал быть русским и стал новозеландцем с русским происхождением. Самоопределение — не самое простое дело, довольно мучительное и неопределённое. Отвечать на внутренний вопрос «кто я такой?» и внешний вопрос «where are you from?» с годами становится одновременно легче и труднее. Объясню почему так.

После этого мы с семьёй переехали в Чили, оттуда в Шотландию, потом обратно в Новую Зеландию, и вот теперь в Польшу. Я говорю и думаю по-русски и по-английски, плохо понимаю по-испански; после года изучения нормально разбираю разговорный польский и могу общаться на бытовом уровне. Жду пока бюрократы оформят документы, подтверждающих моё желание постоянно проживать на территории Польши и Европейского Союза, готовлюсь к польской версии «IELTS», чтобы подтвердить твёрдость своих намерений.

В чём-то похожая история у моей жены — схожее по запутанности хитросплетение. С ребёнком ещё более сложно — он молодой новозеландец, который жил в Латинской Америке и Шотландии, уже неплохо натаскался болтать по-польски, дома мы говорим по-русски. Его друзья здесь — украинцы и бразильско-польский мальчик Педро, в Новой Зеландии осталась подружки: одна родом из Ирландии, другая из Гонконга; друг-сосед был из Аргентины, и сейчас они с семьёй в Амстердаме, может встретимся скоро; ещё одна подруга — родилась в Мозамбике, выросла в Окленде, семья живёт в Канаде и на юге Франции. С близкими друзьями дети общаются много, и много от них берут. Кто мой сын? Откуда он?

А я кто?

Пожилая американка в лобби отеля демонстрировала сыну на расстроенном фортепиано штуки-трюки, какие ещё не забыла. Спросила потом, мол, вы откуда?

— Мы из Кракова.

Недоумение вижу на её лице. Хм, но почему этот ребёнок говорит на толковом английском с британско-австралийско-новозеландским акцентом?

— Вообще, мы из Новой Зеландии. — говорю.

Снова недоумение. А что за акцент странный у этого мужика?

— Мы сейчас живём в Кракове, он родился и вырос в Новой Зеландии, а мы туда давно приехали из России.

Так вроде понятно. Вроде.

«Я, рождённый в СССР поляк, приехал из Новой Зеландии, живу в Кракове». Так звучит самая короткая версия моего ответа. Ответ этот не очень хорош, ибо, как ни крути, он, провоцирует больше вопросов, и фрактал разрастается так, что мимоходом не удастся случайному встречному-поперечному объяснить.

В современном мире, где мобильность населения, если сравнивать с прошлыми поколениями, высокая: люди переезжают, встречаются, влюбляются, женятся, семьи растут и расползаются по миру. Проведя бóльшую часть сознательной жизни за границей страны, в которой мне выпало родиться, по опыту своему и подобных мне эмигрантов заявляю: вопрос «вы откуда?» («where are you from?») — морально устарел.

Вот и TED-ролик сей тезис подтверждает. Стоит спрашивать — и это не очень переводится на русский язык — «where are you local?», «где вы местный?» или «где ваш дом?». Быть местным («local») — это баланс. Нельзя, будучи туристом в солнечном Риме объявить Рим своим домом. Но и не факт, что вы чувствуете себя частью крепкой исконно-(нужное вставить) семьи с генеалогическим деревом до самого Адама. Вы может уехали, а может вы больше ничего общего не хотите иметь с этим деревом. Всякое бывает.

Точного определения «местности» у меня нет. Каждый выбирает для себя. Никто кроме вас не самих не может и не имеет права навешивать ярлыки. На каком бы языке вы ни говорили, каким бы образом ни выглядели, как бы ни поступали. Место, которое вы называете домом — вы вольны осознанно обозначить сами, без оглядки на мнения других.

Взрослому человеку, как мне видится, должно быть наплевать, что думают другие о его внешнем виде или его акценте, его талантах и мыслях. Так же должно быть всё равно, что другие посчитают достойным или наоборот — позорным происхождением. Расширяйте свои круг общения и ареал обитания, ищите место, где вам не придёт в голову себя контролировать, под кого-то подстраиваться. Поиск аутентичного себя — это полдела. Найдя подходящее внутреннее самоописание, которое обычно не выгравировано в граните, а плавает и изменяется с возрастом и опытом, очень важно его аккуратно нести и не расплескать. Британские учёные утверждают, что обычные люди стакан с водой до краёв не могут дольше семи шагов нести, обязательно потом прольют. Быть собой — дело деликатное.

Где у меня «library card», где мой ребёнок ходит в школу, где я без карты знаю кафешки, магазины, секретные бары и кружки ценителей этнической музыки — там мой дом. Там я местный. Оттуда я и есть.

* В польском есть очень хорошее слово «tożsamość» (произносится «тожсамошчь»): самоидентификация, личность, identity, identidad. Очень его люблю.

Комментарии

 

Мы в котловане, или один архипелаг

Мой арт-эксперимент с генерацией изображений силами искусственного интеллекта.

Здесь в Окленде уж позабыли и о ковиде, и о войне, уж слишком на отшибе страна. В целом, очень сложно, находясь здесь, передать ощущения от всего, связанного с русско-украинской войной. Моя семья — эмигранты в первом поколении, уж скоро двадцать лет будет, как мы живём за границей. Наш ребёнок говорит по-русски процентов на 80%, пишет по-русски лишь на открытках «С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, МАМА!», а читает лишь, когда игра-квест с кириллическими записками обещает в конце пути киндер-сюрприз. У нас есть украинские друзья и родственники, есть русские родители и братья с сёстрами.

Война, безусловно, чувствуется намного слабее, чем в Евразийской части мира. Для других новозеландцев, многие из них эмигранты из других стран со сложной историей, все наши славянские страдания чрезвычайно далеки и непонятны. Сирия 2.0: где-то там опять какие-то там конфликты, злой Путин тужится в бункере, дети гибнут, это очень печально. Печально, но не более. У них не застрял кирпич в груди, не наворачиваются слёзы, когда речь заходит о войне и разрушенных судьбах миллионов людей.

Есть два уровня несоответствия, как минимум две пропасти. Когда русский жалуется на свой быт украинцу — это человек, порезавшийся при утренне бритье объясняет свой дискомфорт человеку, которому оторвало взрывом ноги. Папа, который остался в российской глубинке, спрашивает: «Что говорят твои украинские друзья, когда война закончится?» Мои даже самые близкие украинские друзья не говорят со мной о таком. Война закончится, когда русские уйдут, это очевидно для всех. Мне, который расстраивается от новостей с Медузы и постов в канале Nexta, не понять украинских друзей, которые смотрят совсем другие картинки: они пытаются найти родственников по фотографиям человеческих останков; они пытаются вывезти родителей, которых русские бомбят во время зум-звонков.

И вторая пропасть поменьше: когда новозеландец, всю жизнь проживший в мире, где ценят человеческую жизнь, пытается понять, что чувствуют сейчас завязшие в войне стороны. Новости о войне сползли в нижнюю часть новостных страниц. Их заменили мелкие местечковые политические дрязги и статьи на тему «кот уснул в стиральной машине, а хозяйка не заметила и включила». Сейчас в Новой Зеландии зима, и погодные катаклизмы интересуют читателей горазд больше, чем геополитические игры погрязшего в проблемах внешнего мира.

Конечно, и украинцев, и сопереживающих русских, которые здесь, поддерживают все, кто может. И нет никакой русофобии, о которых говорит пропаганда. Я не встречал. Однако, делается это — и их можно понять, это не упрёк, а констатация — в основном без погружения и эмоциональной вовлечённости. В британско-новозеландско-канадско-австралийской культуре в целом не принято лезть в душу к другому человеку, и нет ожидания, что он начнёт её выворачивать. «Грузить» своими проблемами неуважительно даже как-то. Мы и не грузим.

А мы, рождённые в СССР, похоже, так погружены и отягощены наследием прошлого, что очень хотели бы вынырнуть, но, как в кошмарном сне — не можем.

Заметил недавно, что, как война началась, так, не сговариваясь, мой интеллигентный друг и я взялись вгрызаться в советсвую диссидентскую литературу середины двадцатого века: «Колымские рассказы», «Один день Ивана Денисовича», «Котлован», «Архипелаг ГУЛАГ», «Мы». Эти наипечальнейшие документальные и иносказательные литературные произведения, где описаны одни из самых ужасных человеческие деяний, стали для нас поддержкой и опорой в это трудное время. Произошло это естественным путём. Про «поддержку и опору» — это мы потом додумали, рационализовали после, сперва читали (и читаем) взахлёб: от новостей про зверства русских оккупантов в Буче к холодным колымским забоям Шаламова с гниющими дёснами и отмороженными пальцами. И то, и другое — деяния русского режима, прежнего и нынешнего, непрерывно занятого истязанием своего и других народов. Режима протяжённого во времени и пространстве, как зловонные Мёртвые Болота в книгах Толкиена, где духи смотрят на живых из мутных трясин и утягивают за собой в смерть и погибель.

Так вышло, что учился я в школе советской, был гордым октябрёнком, носил вот такой значок: со звездой и няшным портретиком юного Ленина в приятно прозрачном пластиковом обрамлении. Я читал рассказы о том, как молодой Ленин, идя по тропе, ветки придерживал, чтобы те людей позади не хлестали. Всякий раз придерживаю, всякий раз вспоминаю идеализированный и «идолизованный» образ вождя, вбитый в голову в школе. Ленина в свои младшие школьные годы боялся и уважал, как загадочный образ чего-то великого, непостижимого. Бабушка рассказывала, как он много учился, много трудился, много писал, говорил на нескольких языках и очень много хорошего добился для простого народа.

Потом Советский Союз кончился. А Ленин остался.

Нам не рассказывали в школе, как позорно Россия проигрывала в Первой Мировой Войне: миллионами люди гибли, ибо никто не ценил их жизни и тогда — знали ли вы, что Россия потеряла жизней больше прочих на той войне? И я не знал лет до двадцати пяти.

В школе не рассказывали, как зверствовали большевики до и после революции. Как максимально обесцененна была человеческая жизнь за декады кровавых репрессий, и как их трусливо скрывали и скрывают по сей день. Одной лишь строчкой, для формальности, упомянут был акт Молотова-Риббентропа и совместное советско-немецкое нападение на Польшу. Полстрочки может уделил учебник ужасной финско-русской войне, в которой СССР пришёл и забрал себе Карелию, положив — их так и не нашли и не похоронили по-человечески — 150 тысяч своих Иванов.

Раньше, каждый год в мае, я перечитывал «Воспоминания о войне» Николая Никулина, теперь есть хроники из Бучи.

Политикой я никогда особо не интересовался, да и история захватывала гораздо меньше, чем, скажем, компьютерные игры и интернет. Мне лишь хотелось иметь какую-то связную и относительно правдивую канву повествования, чтоб знать и, чтобы пересказать её, например, своему сыну. Около тридцати лет мне было, когда факт за фактом, шаг за шагом жестокая советская история стала разматываться — и я почувствовал себя обманутым.

Меня обманывали этим розовощёким Лениным, который на деле кровавый диктатор. Мне недоговаривали о роли России в обеих мировых войнах. От меня систематически скрывали масштабы преступлений против собственного народа. В свободной России девяностых, да и после, не было никакой государственной программы, которая мне русскому достоверно и настойчиво рассказала о моей русской истории и культуре. Без вранья и жеманного приукрашивания. Миллионы — убиты. Десятки миллионов — изувечены морально и физически. Виновные — не наказаны. Здесь, в России — всегда так.

Сперва Россия отменила русскую историю, потом русскую культуру, а теперь — отменила саму себя.

Здесь, в Окленде, мы с другом, огорошенные, читаем Солженицына и Арендт в попытках разобраться — откуда берётся весь этот ужас, и куда, а главное, когда он уходит? Как получается, что прежние одноклассники, одногруппники, коллеги, друзья и соседи, близкие и не очень родственники, которые сегодня поддерживают войну в Украине — фашисты? Как выходит, что мы их знали годами и не чувствовали подвоха. А фашист сидел где-то внутри, ждал своего часа, чтобы, ба! Выскочить наружу, как чёрт из табакерки, и начать плеваться кислотой во все стороны. Как так обернулось, что мы всю жизнь учились разбираться в людях: с этим дружить, с этим торговать, с этим любить, этого игнорировать — а радикальных фашистов, которым наплевать на страдания других людей и которые готовы убивать лично или опосредованно, в людях тех не видели? Неужели все русские такие? Неужели вообще все человеки такие?

Основа экзистенциального кризиса — не война, как таковая, не пандемия, не падение акций на рынке и не вчерашний крипто-обвал — а покосившаяся и ускользающая из-под ног реальность в целом. В зловещих и беспросветных рассказах Шаламова мы ищем крохотный, хоть на полпальца уступ, за который можно ухватиться, падая в бездну. Нам очень-очень хочется верить, что не все фашисты в душе, что не все потеряли способность к искреннему состраданию. Хочется верить, что, встретив нового человека, можно чувствовать себя в безопасности и не ждать предательства. Страшно, что построенная за года понятийная система свой-чужой, знакомая с пещерных племенных времён — сбоит, пыхтит и кашляет.

Давным-давно мы с женой решили не делать своему ребёнку российский паспорт. Ни на секунду не пожалели об этом решении. Официальная принадлежность к фашистскому государству не нужна ни ему, ни его семье, ни его друзьям, ни его работодателям. Новозеландский мальчик будет жить спокойно.

Комментарии