Здесь в...

Что дальше?

Здесь в Эдинбурге мне скоро исполнится сорок лет. Ну, почти сорок. Я решил всю следующую декаду врать — мне сорок, чтобы к моменту, когда все категорически перестанут верить и начнут подозревать, мол, этот-то сорок? Да он точно на пятьдесят выглядит! Мне будет за шестьдесят — всех переиграю, я полагаю.

Как вы понимаете, кризис среднего возраста в полном расцвете сил!

Что человеку нужно для счастья? Один из буддистких постулатов утверждает, что всё есть степени страдания, и освобождение в отсутствии желаний. Тот больше имеет, у кого нет недостатка, нет нужды в чём-то. Сей тезис был личным опытом лично для меня доказан за последний год путешествий (Новая Зеландия → Аргентина → Чили → Англия → Шотландия) с тремя чемоданами без привязвки к офисной работе, ипотеке и прочим банальным, но важным обязательствам.

Стараюсь укрупнять личные вопросы до галактических масштабов, пытаюсь передвигать их в гипотетически-фантастическое пространство.

«Предположим, это уже случилось, что дальше? Как изменится жизнь? Стану ли я лучше? Буду ли я чувствовать себя сильнее, умнее, быстрее? Стану ли я счастливее?«

Один из лучших инструментов — противный, бесячий вопрос «что дальше?» Им, как Бритвой Оккама, стараюсь обрезать лишние сущности и не плодить новые. Ни в коем случае не берусь утверждать, что достиг каких-то высот в работе и личной жизни. Денег на жизнь хватает; жить, как выясняется, можно, где хочется; ремесло есть; хобби присутствует; семья маленькая и крепкая, ребёнок чудесный; здоровье пока без проблем; руки делают, голова на плечах есть.

К сорока годам я, как мне кажется, методом проб и ошибок вывел алхимический состав личного счастья.

Примечание: Нельзя обойти стороной вопрос привилегированности, мне, белому гетеросексуальному мужчине, конечно, многократно повезло родиться и вырасти таким, и сравнительно мало было трагических неудач на пути. Моё восприятие, безусловно, искажено личными заблуждениями и взгляды наверняка ошибочны и предвзяты. Каждый решает за себя, и нет ни правды, ни смысла, ни твёрдой почвы под ногами. Что есть, то есть. Тут личный блог.

Место

В миф о зелёной траве где-то там далеко, где платят больше, где уважают больше, где тебя ждут и обожают я верил лет до двадцати пяти. К тому времени я, как многие знают, эмигрировал из Новосибирска в Новую Зеландию, и с годами неплохо там обжился: дом, школа, работа, друзья, кроликов на заднем дворе разводил.

В начале 2020 мы, чтобы не закисать в куль-де-саке, уехали из нормозного, уютного Окленда в Сантьяго. И оттуда из-за разбушевавшейся пандемии — в Великобританию, сперва в Лондон, а после в Эдинбург.

Обживание в Шотландии — это у меня четвёртая иммиграция, если считать первый заход: цифровое номадничество в китайском Нанчанге, которое мы с тогдашней подружкой на удивление просто осуществили.

Не раз уж эта мысль проскакивала здесь в блоге, да и точно той же мыслью завершилась неделя моей писанины (примерно час читать) в Abroad Underhood:

«Внутренний долбоёб едет с вами».

Если вы полагаете, что переезд раз и навсегда решит ваши личные заморочки — это скорее всего не так. Всё будет, как прежде, только другой вид за окном. Я пятнадцать лет прожил с летом в январе в Новой Зеландии и, уверяю вас, это всего лишь другая вывеска и смена декораций.

Разумеется, я говорю о достойных местах для жизни. Но мой посыл таков, что их в современном мире стало очень много. Много мест, где безопасно, уважают личные границы и частную собственность, медицина хорошая или очень хорошая, товары доступны, интернет и мобильная связь функционируют, велосипедистов на дорогах уважают, туалеты юнисекс, автобусы ходят вовремя, по улицам ночью не страшно ходить, есть интересные люди, какая-никакая история, культурное богатство, природные красоты, школы, институты, чай-кофе, что вам там ещё нужно по мелочам? Таких мест, где нормально — тысячи.

Представьте — я, конечно, предлагаю мысленный эксперимент — что вы живёте там, где хотите. Что дальше?

Вы, наверное, захотите стабильности, признания какого-то личного и профессионального, финансовой независимости.

Представьте, что и это у вас на новом месте получилось — что дальше?

Ну, наверное, время строить гнездо, купить дом, обустроиться, семью может завести, осесть — представим, что есть и дом, и газонокосилка, и семья, и школьные собрания с посадкой деревьев в парке за углом, что дальше?

Ни в коем случае не утверждаю, что «настроить быт», как я это называю, просто. Всё вышеперечисленное вполне реально и возможно лет за пятнадцать осознанно получить. Заработать, если хотите. Это практического плана задача, которую можно (и нужно) решить. Что дальше? Неужели это всё?

Дальше — вне зависимости от места — вы снова останетесь один на один с самим собой и своими мыслишками.

Помните, как в тинейджерские пятнадцать лет брели куда-то по нужным, но не вам делам с музыкой в наушниках, а кругом, как под саундтрек крутилось кино: люди бежали по своим делам, автобусы пыхтели, снег неубранный лежал? А вы, как плугом, думки тугие переворачивали, мол, что такое жизнь, и чего я хочу вообще? Чем младше, тем проще думки, ведь забот, контактов социальных, обязательств, проблем, знаний, вариантов решений, фамилий и методологий известных философов — тогда в голове было меньше, было проще, но всё равно как-то сложно.

Так вот, мне сорок лет, и Пруста я так и не читал, зато читал и испытывал на себе гору других ошибок и заблуждений (и, надеюсь, столько же ждёт ещё испытать), совершенно точно говорю вам — вне зависимости от того, где вы живёте, никудашеньки страдания душевные не не денутся.

От перемены места сумма слагаемых не изменится. А вот количество их возрастёт неимоверно.

И хорошо бы в любой момент своих перемещений — будь то за хлебом, за книжной полкой в магазин или на велосипеде через Сахару — понимать себя достаточно хорошо, чтоб не случилось заворота мыслишек, и вы не стали старым тупым, упёртым всезнайкой-неудачником, который своё пожил, всё понял и больше нечего тут разводить демагогию.

Место роли не играет. Одинок человек всюду и везде.

Время

Кроме этого, одинок человек — всегда.

В редкие моменты максимальной ясности сознания становится очевидно, что не существует абсолютно ничего кроме мирка, построенного внутри личной черепной коробки на основе сенсоров, чувств и информации из внешнего хаотичного и холодного мира. И лишь изредка, после долгих лет усилий удаётся, накопив терабайты опытных данных в своей хиленькой нейросети, тоненькой ниточкой протянуться и прикоснуться к чужому мирку. Я говорю о семье, о близких друзьях, с которыми «на одной волне» всегда.

Иллюзия приобщения к чему-то высокому и великому — то, что заложено в людях генетически и позволяет им через эмпатию и кооперацию мочить всё более крупных мамонтов.

Мы, как никакие другие животные, как бы чувствуем чужую боль и как бы можем передать эти ощущения через язык и искусство.

Но телефон сломан: происходит одно, выходит другое, доходит третье. И в многочисленных отражениях, как в Хрониках Амбера, лабиринт многократно усложняется, дробится и искажается. В итоге — не остаётся реального кроме личных ощущений здесь и сейчас. И вот мы подошли к временнóму аспекту моего мыслеизложения.

Любимые детективы моей жены замкнуты во времени и пространстве. Сей литературный приём позволяет уделить больше внимания витиеватому сюжету и углубиться в богатые внутренние миры персонажей, захватывает сильнее.

Нет места, кроме здесь. Нет времени, кроме сейчас.

Ковид, как беспрецедентное социальное явление, наглядно показал, что всё зыбко, и будущее предсказать сложно или вовсе невозможно. А надо ли?

В 2020 хобби моей маленькой семьи из трёх человек, включая третьеклассника — догонять уходящий поезд, вскакивать в последний вагон, добегать до вагона-ресторана, выпивать там смузи и запрокидывать по стопочке, перескакивать на соседний уходящий поезд, повторять с лёгкими вариациями ту же цепочку действий там, и тотчас бежать вслед за следующим уходящим составом.

Мотто этого года, и я как бы веду к тому, что и по жизни неплохо бы такого лозунга придерживаться — ничего не откладывать на потом. На это просто нет времени!

Возможно, это звучит, как пересказ сюжета фильма «Yes Man», но суть приблизительно та же: нет никакого «потом». Не получится потом прочитать эту книгу, потом съездить на ту винодельню, потом посмотреть этот замок, потом сходить в ресторан, не выйдет потом собраться как-нибудь, потом разобраться с интересной технологией не получится, потом научиться играть на музыкальном инструменте — никогда не случится. Во-первых, как вы могли догадаться, тому помешает ковид. А если не коронавирус помешает, то метеорит упадёт, пожары начнутся, война, болезнь — жизнь полна случайностей, никто не застрахован. Во-вторых, жизнь коротка: время — это всё, что есть. В десятикратном размере важно хорошо проведённое время.

Так и выходит, что всё, чего я хочу в день своего почти сорокового дня рождения — это не подарков и не внимания, не здоровья, не денег и не хлам какой-то; я хочу, чтобы каждый день мне было слоноспокойно, интересно и комфортно с самим собой. Желаю себе оставаться в сознании и ни в коем случае не впадать в режим автопилота, чтобы дни тянулись, как летние каникулы в школе — вечность.

P.S.: Кстати, если вы или ваша компания пользуется для работы Slack или MS Teams, то лучшим подарком будет, если вы попробуете установить на работе наш лучший в мире продукт под названием Карма. Плюс вам в карму за такой подарок!

Комментарии

Недомеры и недомерки

Этим публичным туалетом пользоваться нельзя. Точно нельзя. Совершенно точно.

Здесь в Эдинбурге мы готовимся к третьему локдауну. В Великобритании ввели новые ограничения, борются с вирусом: в Англии средней строгости, в Шотландии чуть серьёзнее.

Напомню, что мы сбежали из Чили в июле, когда там после нескольких месяцев жёстких мер дело с больными коронавирусом шло на поправку: стало меньше 2000 новых случаев и меньше 50 умерших в день. При такой статистике уставшие от карантина чилийцы соблюдали дистанцию, носили маски, косо смотрели на нарушителей, хвалили карабинеров за поддержание порядка и выполнение ковидных законов. Было ощущение, что вся страна, как в блокаду, борется с врагом-вирусом — общая война, общее дело.

А то это время в Великобритании все наслаждались оттепелью, и мы с выпученными глазами, как голодные беглецы с зоны, смотрели на людей без масок на улицах Лондона.

В конца июля здесь на всю шестидесятимиллионную страну было 500 случаев в день. Однако, у всех местных, с кем бы я ни говорил на тему ковида и связанных с ним ограничений, модель поведения почти никак не изменилась: дистанция-шмистанция, всё равно все врут, правила дурацкие, я буду вести себя, будто ничего не происходит.

Логично, естественно, очевидно — последовал рост количества заболевших. За вчера их было 12600, сегодня ~~14542~~ 19724 и 137 смертей! Если сравнивать с Чили и, для наглядности, США, то выглядит это так.

Мы вернулись в точку отправления.

Все устали. Вообще все. Какие-то бюрократы и их нанятые непонятно как, непонятно где айтишники перепутали столбцы с рядами при сохранении данных в формат XLS, и тысячи подтверждённых случаев выпали из статистики. Столбцов в Excel может быть не больше определённого значения, а вот рядов — сколько угодно. Головотяпство максимальное: абсурд и «The Thick of It» полный.

Абсурдны и новые правила, которые Борис «БоДжо» Джонсон озвучил пару недель назад. Им никто не верит, их никто не понимает.

Пабы, кафе и рестораны закрываются в 10 вечера!

В итоге все набиваются туда, как сельдь в банку к 9, потом высыпаются на улицы в 10, толпятся там и на под завязку заполняют публичный транспорт по пути домой. Мэры многих городов не одобряют.
Больше 6 человек из разных семей в одном месте собирать нельзя, в гости и на домашние посиделки нельзя. В Шотландии, в Эдинбурге в частности, до марта нельзя ходить друг к другу в гости: больше двух семей собираться нельзя под одной крышей.

При этом дети, которые разносят заразу похлеще взрослых, не учитываются. Им можно перемешиваться, заболевать и распространять. Школы и сады продолжают работу. Все очень-очень не хотят, чтобы школы закрывались. Это будет удар по экономике и духу.

Уборщики, водопроводчики, газопроводичики, телеантенщики, строители и любые другие мастеровые могут приходить в чужие дома. Экономика прежде всего.
Внутри помещения обязательно носить маски всем!

Но если это кафе, то можно садиться за стол и снимать маски. Часто это буквально в метре от входа, где все в масках стоят.

Автобусы и метро ходят, Уберы и такси — не проблема. В гостинице, конечно, можно остановиться, где только-только чужой человек ночевал: дышал, чихал и кашлял.

Вот такие строгие правила, которыми собираются победить Ковид. И он, как можно представить, сравнив правила с тем, что было, например, в Чили — не побеждается. Но и не побеждает, что удивительно.

Почему такие противоречивые ограничения? Рационализовать сложно, чиновники не очень стараются поддержать свои слова фактами. Да и не работают они, все видят. Однако, не это поражает.

Удивительно, что почти никто не говорит о том, отчего такой большой разрыв между количеством подтверждённых заражённых и количеством умерших?

Много стали делать тестов молодым, а старики стали осторожнее?

По сути, именно этот параметр определяет действительную степень опасности: если я выйду на улицу и повстречаюсь там с сотней случайных людей, какова вероятность, что я заболею? Какова вероятность, что у меня — вот мой возраст, хвост, усы и документы — будут осложнения? Велик ли шанс, что я в связи с этими осложнениями останусь инвалидом? Возможно ли, что я помру вообще?

Мой любимый Fermi Paradox помогает мыслителям оценить вероятность того, что разумная жизнь во вселенной есть и нам (человечеству) удастся с ней встретиться в отпущенное на этой планете время. Использованная в дискуссии формула — это мультипликация нескольких параметров, которая даёт учёным заветное число. Чем оно больше, тем выше вероятность. Однако, чем больше в формуле неизвестных и чем выше разброс значений, тем меньше определённости в ответе.

С одной стороны, выдвигаются многочисленные аргументы за то, что во Вселенной должно существовать значительное количество технологически развитых цивилизаций. С другой стороны, отсутствуют какие-либо наблюдения, которые бы это подтверждали. Ситуация является парадоксальной и приводит к выводу, что или наше понимание природы, или наши наблюдения неполны и ошибочны.
Как сказал Энрико Ферми — «ну, и где они в таком случае?».
Перевод источника

Так и с набившим оскомину ковидом — не оставляет ощущение, что если собрать правильные множители в формуле, то можно не надеяться на случай, а знать так ли опасен чёрт, как его малюют?

В Шотландии 5 миллионов, было сделано 697 тестов, из них 12.8% показало, что вирус есть. Если предположить, что 80% вообще без симптомов, то разносчиков вируса здесь около 3500. Вероятность встретить такого человека на улице — 0.07%. Если я весь день болтался, и столкнулся с тысячей прохожих, то среди них скорее всего был почти целый (0.7) больной ковидом. Каков шанс, что я получу их вирус? Неизвестно. Вроде 4.5% вероятность получить осложнения, и 0.8% вероятность помереть в моём возрасте без вредных привычек и хронических заболеваний. Много это? Чёрт его знает.

Запросто вероятностная ковид-формула может так сложиться, что шанс получить травму от домашнего насилия выше, чем серьёзно заболеть.

На то и нужны учёные, чтобы корректно рассчитать и доступно объяснить.

Вместо этого бюрократы не могут срастить таблицы в Excel и беспокоятся о своих политических рейтингах, делают видимость активности, а вирус, как шёл, так идёт. А у граждан наступает ковидное онемение, и пандемическое ментальное истощение. Да и с работы того глядишь попрут, а школы закроют. Очень неприятная обстановочка-с.

Складывается впечатление, что Великобритания собирается жить с ковидом. Локдауна, говорят, не будет. Экономика и общее благоденствие важнее, говорят, чем личная безопасность меньшинства. Чрезвычайно интересно было бы знать, каково это меньшинство, каково это магическое Число Опасности?

Комментарии

В конце останется только один

Здесь в Эдинбурге дождливо, как во время оклендской зимы. В парке у школы пахнет землёй и грибами, мы насобирали ребёнку спелой, но кислой черники, а какое-то дикое животное откусило голубю голову. Тут камни дышат стариной глубокой. Разговорился с отцом на входе в классную комнату, тот служил в Омане, рыбачил под Кайкурой, и утверждал, что лучше, чем Эдинбург — места на земле не найти.

Мы уехали из Лондона. Лондон прекрасен, но без особой нужды и карьерного шила в жопе делать там особенно нечего. Разумеется, нельзя просто так в 2020 передвинуться из точки Лэ в точку Э: без приключений не обошлось. Из-за сильного шторма — может быть вы забыли, но пока человечество покашливает, планета в огне — на линии электропередач упало дерево, проходимость двухколейной железной дороги уменьшилась вдвое. Состав простоял на месте 3,5 часа. Мы успели съесть все чипсы в баре первого класса и познакомиться с русскоязычной мамой из Литвы. Им с до станции оставалось лишь двадцать минут, нам до Эдинбурга — три часа. Обидно, зато поболтали.

Почему Эдинбург? Ещё в Чили мы выработали «запасный» план на случай окукливания Австралии. Там было предложение о работе, был даже подписанный контракт, и визы были не нужны! Но всё накрылось Ковидом. После трёх отказов со стороны военно-ковидного трибунала (Border Force) мы решили, что Австралия всё, и начали натирать лыжи, писать в школы, искать жильё, выбирать достойные и доступные города для жизни в Великобритании.

Европа до сих пор в состоянии нестабильного полураспада: сегодня из Испании приедешь — самоизоляция! Завтра из Франции — спи дома отдыхай! Швейцарию вон тоже внесли в список заразных стран. Как бы толсто намекают — не надо вам никуда ехать. Но мы всё равно решили двинуться дальше.

Я открыл Nomadlist, накрутил фильтров и по сути выбирал из Бристоля и Эдинбурга в финале плей-офф. Нам нужны были школы, нужны были какие-то исторические достопримечательности aka руины, которые были бы открыты скорее всего вне зависимости от вируса. Туризм в ковид, как и вообще жизнь во время пандемии — сплошь расстройство и неопределённость. Едешь куда-то и не знаешь, открыто там; идёшь куда-то, и понятия не имеешь — не разорилось ли кафе, не помер ли владелец.

Удивительное дело, но никто из многочисленных знакомых и твиттерян не ругал Эдинбург, все только хвалили. «Что-то в этом есть» — подумали мы и купили билеты, сняли квартиру, написали в школы.

Как и предполагалось, частные школы, потеряв клиентов, охотно шли на диалог. Те, которые поняли, что ситуация серьёзным образом изменилась и услуги их в условиях ковида стали товаром третьей необходимости, особенно вежливо и расторопно общались с нами, молодыми родителями и потенциальными клиентами.

Поезд прибыл в пятницу. В понедельник мы уже имели одно полностью готовое приглашение в одну школу и один предварительный экзамен (скорее проверку) в другой школе. Что одна, что вторая — очень похожи на выдуманные замки из Гарри Поттера. Я не шучу.

Во вторник мы подписали контракт. Обычно, если покидаешь школу, то ты, родитель-терпила, должен оплатить за следующую четверть вперёд. Оказывается, в условиях пандемии — школа ОК принять нас на условиях pay-as-you-go: плати пока можешь. Тяжёлые времена.

Я злорадствую, потому что на деле доволен тем, как необычный мировой кризис, который мы с вами проживаем, показал затхлость многих традиционных, закостенелых систем. Оказывается, можно обсуждать инвестиции не лично, а по видео-звонку. Оказывается, почти всё можно заказывать с доставкой домой, Оказывается, никто не против, если вы пришлёте подписанный PDF, а не придёте лично с бумажками из принтера. Пандемия, как лакмусовая бумажка показала, чьи бизнесы морально и исторически устарели и должны либо поменяться, либо исчезнуть.

В среду ребёнок пошёл в новую школу. Я на радостях купил фортепиано, и владелец магазина привёз его к подъезду бесплатно. В Эдинбурге пока все милы и доброжелательны весьма.

Я всегда говорил, что миграция или иммиграция — это хлопотно, но не сложно.

Устроиться на новом месте заняло меньше трёх дней. Даже борщ с русскими пельменями нашли, скоро подвезут. Теперь будем исследовать вожделенные руины и пытаться прочувствовать особенный дух северной столицы.

Я мало писал о первых ощущениях после выхода из самоизоляции в Лондоне, а там было что рассказать.

В Лондоне все куда-то бегут, и маски все эти, глупости и противоречивые правила, выдуманные бюрократами — за-па-ри-ли. Максимально ощущается всеобщая апатия и усталость от необходимости соблюдать изменяющиеся порядки: дистанцию держи, маску носи, особенно внутри помещений! Но если это ресторан — можно снять маску и вот тут в метре от входа сесть без проблем. В Лондоне я по привычке из Чили (там и сейчас большинство так, только сегодня созванивались с Костей) — старался ходить в маске. Разве что в парке снимал. Разительное отличие таково, что в Чили вируса боятся, на него злятся, а в Европе, которая на два-три месяца опережает Латинскую Америку в пандемическом плане, коронавирус всех раздражает.

Здесь, в Великобритании, гораздо больше разговоров про то, какие бессмысленные меры принимаются, и как надо научиться сожительствовать, и как надо спасать экономику, невзирая на смерти людей. Всяк рационализует, как может: и люди-то старые, и статистика-то искажённая, и маски-то дырявые. Всё подряд идёт в ход: от логической эквилибристики у большинства мозги свернулись в творог.

Если каждую минуту будет орать пожарная сигнализация, то через час вы перестанете подскакивать и бежать к лестнице. А к вечеру под звуки тревоги беспокойно уснёте. Поутру под крики сигнализации будете кофе готовить, раздражаться. Через месяц — в шумоподавляющих наушниках будете втыкать в Нетфликс под винчик. Через полгода купите на Амазоне специальной формы звукопоглощающую шапку, разработанную в Скандинавии, чтобы радикально смягчить и очеловечить звук пожарной сигнализации — она всё так же каждую минуту орёт. Через год, по телевизору говорили, придут пожарные и отключат её. Точно-точно.

Ментальное онемение — то испытывают жители Туманного Альбиона по поводу Ковид-19. Таково моё обывательское, туристическое наблюдение после двухнедельной самоизоляции в Лондоне и недельного проживания в Эдинбурге.

В Эдинбурге, кстати, масок много, и, может потому, что мы снова среди родителей оказались, кажется, что люди более ответственно относятся к правилам и ковидным ограничениям. В автобусах — в масках. В ресторанах обслуживающий персонал — в масках. Носы не высовывают, на подбородок не сдвигают. Пожилые люди — точно в масках. Дистанцирование почти всюду соблюдается.

Так или иначе, латиноамериканская мечта умерла от последствий коронавируса, и мы остаёмся в Эдинбурге до января. Если понравится — до мая. Если очень, очень, очень понравится — может быть ещё задержимся.

Если вы знакомы с интересными людьми тут, мы, семья из двух взрослых с одним семилетним мальчиком, с радостью наладим контакт. Пишите.

Комментарии

Коронавирус: до и как бы после

Здесь в Лондоне подходят к концу две недели нашего как бы обязательного карантина. «Как бы» — потому что официальное требование таково, что нам «стоит» («you should») самоизолироваться. Мы согласны и после весьма стрессового 18-часового перелёта из Сантьяго — спасибо, что живые — конечно, изолировались и затворничаем, питаемся подножным кормом Deliveroo и через Amazon восполняем запас потерянного в пути чемодана с вещами.

Пять месяцев ковидного заключения в Чили научили тому, что биотоп, место обитания, должно быть с хоть какой-то изюминкой, иначе крыша едет очень скоро: такая самоизоляция самодеструктивна. Нам повезло с квартирой в Чили, повезло и в Лондоне: клетка просторная, можно туда-сюда по ней метаться, тренажёр для спортивной гребли, телевизор и хорошие сковородки — всё, что нужно семье для того, чтобы пересидеть блокаду. Потолки высокие, планировка, подъезд и дворик, как в фильме Вуди Аллена «Ты встретишь таинственного незнакомца» («You Will Meet a Tall Dark Stranger»). Говорят Чичваркин на этой же улице живёт. Очень может быть.

Жители Великобритании своё отстрадали. Теперь дома сидеть им не обязательно, маски обязательны только в помещениях. Мол, давайте соблюдать некоторые слабоограничительные правила, и у нас коллективно всё будет в порядке. Круто, но…

Перелетев через Атлантический океан, буквально за день мы переместились из одной реальности в другую. В Чили несколько месяцев загибали кривую: обязательные маски в жилом комплексе, на улице, в магазине, в общественном транспорте; консьержи и продавцы отгорожены конусами, мол, держите дистанцию, на стойках установлены прозрачные экраны, на лицах экраны и маски на всякий. На улицах — почти все в масках, обходят друг друга стороной. И так — я имею в виду «только так» — они спустили с 200 смертей в день до 70, начали планировать и потихоньку реализовывать схему возврата к более нормальной жизни.

С террасы в Лондоне мы видим людей, и они не носят маски.

Когда кто-то говорит про вторую волну, которая может быть придёт, я, глядя, как бабка старая, из окна, ворчу, что вторая волна уже с нами.

Когда-то в Сантьяго, приблизительно за неделю до первой самоизоляции, мы из новостей узнали, что в частной школе неподалёку было обнаружено 4 (четыре) случая среди школьников и их родителей. Четыре превратились в сорок, сорок в четыреста, а потом все даже привыкли к нескольким тысячам случаев в день. Почти 200 человек в день умирали из-за ковида в самое непростое время. Несколько месяцев потребовалось, чтобы спустить это значение до «всего лишь» пятидесяти в день.

Граждане осознали серьёзность последствий и поняли, что необходимо коренным образом изменить образ жизни, и такова новая реальность.

А в это время в Великобритании, я повторюсь:

С террасы в Лондоне мы видим людей, и они не носят маски.

Премьер-министр призвал англичан больше ходить в кафе и рестораны, государство согласно оплатить 50% за вас в ресторане! Все в закрытые пространства, где можно чихать и кашлять, а маски в целом не очень-то практичны.

Ковид приходит во время еды.

На местных форумах антимасочники всерьёз обсуждают и доказывают друг другу, что меры избыточные, и кто они все такие вообще, чтобы нам говорить, что делать? Мои лондонские знакомые из вежливости соглашаются с тем, что да, надо мол, распространение, ограничивать, но масок не носят и дистанцию особенно не держат (по их словам, живых людей мы ещё не видели). Человек, который передал нам ключи от квартиры, протянул руку при встрече.

Я не здоровался за руку с марта.

За редким исключением курьеры осуществляют доставку бесконтактно. Всё как-то стараются из руки в руки передать. В Сантьяго было дело останавливали и тестировали курьеров — больше половины оказались разносчиками коронавируса. Не думаю, что здесь должно быть иначе.

В Лондоне дикая, аномальная жара, и все двинули к морю. Это похоже на то, что урок выучен, новая ковидная реальность изменила правила социального общения?

Отдыхающие на пляже в Брайтон (прибрежный городок к югу от Лондона)

Поэтому, когда я захожу посмотреть официальную статистику по Великобритании, и вижу, что заболевших сегодня столько же, сколько было в марте, когда вижу, что все ведут себя точно, как вели себя до вируса, то поражаюсь человеческой безалаберности, глупости, если угодно.

Скоро мы выйдем в мир. Я специально отнял время у своего традиционно семейного выходного дня, чтобы записать предварительные ощущения и опасения. Говорят, человек такая обезьяна-повторьяна, что через неделю наше поведение подстроится под окружение и станет, как у всех: без масок, без дистанцирования. Но сегодня, вспоминая месяцы домашнего ареста в Чили, не знаю, где такого бесстрашия набраться. И где взять веру, что жизнь налаживается, и 1062 новых случаев в день — это ОК?

Комментарии

Как я провёл этим летом, или шарик летит

Здесь в Лондоне мы уже больше недели. Покидать Чили было непросто и нелегко. Больше года мы придумывали и реализовывали план по переезду из Новой Зеландии в новую ужасно интересную южноамериканскую страну. Отчасти, переезд случился на заряде бодрости и хайпе от коктейля из номадничества, нового языка, нового окружения, нового рынка для Кармы, новых друзей и знакомых. Что самое обидное, всё это мы получили!

За недолгий месяц нашей нормальной жизни в Сантьяго — нашлись чудесные новые знакомые, отличная школа для ребёнка, прекрасное место для жизни, перспективы по развитию стартапа — всё клеилось.

А потом случился ёбаный Ковид.

Шестнадцатого марта наши планы на этот и последующий годы окутал плотный туман.

Я по мере сил и энтузиазма описывал, как мы засели в марте в самоизоляцию, вышли ненадолго в мае, а после прихода второй волны снова оказались взаперти до конца июля. Спустя день после нашего вылета — карантин в нашем районе Сантьяго ослабили. Обидно чуть, но ладно. Мы помогли стране, как могли, и улетели бороться с неизвестностью (ну и снова сидеть в карантине, конечно) из другой страны. Подробности ниже.

Сидеть в карантине в начале этого сумасшедшего заражённого года было интересно и даже как-то бодряще необычно. Пекли торты, заказывали странную еду, я отжимался на балконе и наматывал километры по парковке вокруг здания; собирали паззл, обсуждали, на что это похоже. Ребёнку ещё не остопиздело безличное удалённо образование, ещё не кончились бумажные книги. Друзья ещё звонили и удивлённо рассказывали, как у них «тоже пиздец какой-то!» Кто-то бежал домой, кто-то сидел дома, все метались в своих маленьких ячейках общества, как бабочки в банках.

Мы купили маски, спиртосодержащие гели, салфетки, перчатки — носили маски, протирали гелем продукты из супермаркета, делали уборку подъезда в перчатках, когда уборщики не могли приехать из-за тотального карантина по городу. Относились сперва очень серьёзно, потом просто серьёзно.

Последовательно, затворничество наше было похоже на:

Первый месяц: круиз — плывёшь, смотришь на горы, еду приносят. В первые дни была открыта терраса у бассейна, винишка ящик подвезли. Жизня!
Второй месяц: норвежская тюрьма — управдом наругал за то, что я поленился и бегал один раз без маски, запретили играть с ребёном в мяч на газоне; мягко, но настойчиво среда стала насажать свои правила. У нас появился свой режим. Я развлекался твиттером, как мог.
Третий месяц прошёл мягче прочих. Школа по-прежнему была закрыта, но мы гуляли по району больше двух недель, и казалось, что вот-вот всё откроется. Мы встретились со знакомыми в парке, придерживаясь дистанции, поиграли в мяч; визы продлили до августа, как планировали. Но толпы людей в парикмахерских, внезапно открывшиеся большие и малые бизнесы — это предвещало вторую волну. И она незамедлительно пришла. Второй раз садиться в карантин — мельнбурнские подтвердят — это печальтон. Появилось избыточное давление за счёт общего уныния. Выходило оно в повышенную раздражённость, беспокойство. Ковидная оттепель быстро кончилась, и снова началась зима.
Четвёртый месяц: дом престарелых — появилось ощущение беспомощности, друзья(м) стали звонить реже, ребёнок устал, диета испортилась, сон скатился в гавно, вес пошёл вверх, время полетело стремительно, и конца, и края не было видно, ёлочка перестала радовать — это была в общем-то самая настоящая депрессия. Я даже Diablo III и Doom 2016 начал играть… Максимальная трата времени вникуда. «Пандемия — это репетиция старости» — писал я в блоге.
Пятый месяц: конфуз — потерянность, приятие безвыходности ситуации, поиск выхода из кувшина с молоком — мы начали сучить ногами. Пытались уехать из Сантьяго за город: пока собирались — «загород» закрыли. Стали чаще молча сидеть, глядя вперёд. Я перестал играть на фортепиано и писать в блог. Жена перестала делать йогу. Оба перестали учить испанский. Мальчик начал скучать по друзьям. Мечта о Большом Чилийском Опыте подхватила неизвестный вирус и закашляла, её лихорадило.

В июле 2020, пять месяцев после начала карантина (в комплекте с комендантским часом и чрезвычайным положением) не стало той Чили, о которой мы мечтали до переезда.

Не знаю, заметили вы или нет, но коронавирус поменял правила и ход жизни. Мы больше не наслаждались пребыванием в испаноговорящем мире. Мы грустили, бодрились, снова грустили, радовались банальным вещам и от них же расстраивались. А главное — это давящая, душащая неопределённость.

Мы ждали неизвестно чего, неизвестно сколько, неизвестно зачем.

Никому не рекомендую жизнь в состоянии лимбо: ни там, ни тут.

В Чили получалась хуйня, а не чилийский экспиренз; в Новой Зеландии нас ждали предопределённость, размеренная жизнь в ненавистной сабёрбии. Возвращаться не хотелось (и не хочется). Не знаю, как у вас, а у меня компартментализация работает очень хорошо: с глаз долой, из сердца вон. Мозговые учёные говорят, что человек буквально забывает, что в комнате, из которой он вышел и закрыл дверь. Я искренне верю, что с самоощущением и реакцией на непосредственную действительность дела обстоят схожим образом.

Возвращение претило тем, что там, в Окленде, лишь за пару недель Чили, весь план этот сумасшедший, все наши усилия, страдания, переживания, чаяния — всё станет далёким, смутным воспоминанием. Тенью на стене.

Я не люблю незаконченные дела. Потенциальное возвращение откладывало «попробовать пожить экспатами в категорически новой стране» на десять лет как минимум. Такую цену за случайное стечение ковидных обстоятельств я не готов был платить.

И тут зазвонил телефон…

Жене предложили работу в Австралии: Мельбурн, Сидней, Брисбен — на выбор. Привилегированность нашего положения не знает границ. Читай: очень повезло. Так появился план «Б» от слова Брисбен. Мельбурн и Сидней отпали по совокупности причин, одна из которых — вторая волна коронавируса.

В Австралию нам, как новозеландцам визы не нужны. Однако, в военное время — а мы с вами переживаем как раз такой период борьбы с невидимым врагом — военные порядки. Теперь нельзя просто так прилететь в Австралию, нужно получать специальное разрешение в специально созданном для этого органе. Он работает по никому не известным правилам: нельзя прочитать разжёванный мануал и понять, как правильно упаковать документы. Все сукины дети встали в очередь и получают один отказ за другим, пытаются угадать устройство и настроения чёрной пограничной коробочки.

Определённости в Чили — кроме того, что они решили уверенно и намеренно бить вирусную гадину до конца (большие молодцы!) — не добавилось. Школы раньше декабря не откроются. Страна будет открываться мелкими шагами, исследовать новые места у нас не получится. Не в этом году. Мечту пришлось отпустить и переключиться на ситуацию и те возможности, которые доступны прямо сейчас.

Потребовалось время, чтобы убедить себя в том, что Австралия — какое-никакое новое место и может быть вполне себе вариант. С одной стороны — это как улицу перейти: та же англосаксонская иммигрантская страна со своим набором проблемам. А с другой — всё лучше, чем без интереса качать ведьмака в Diablo III.

Как лететь? Через Майями, Лос Анжелес, Окленд — дорого и, хм, максимально тупо было бы после ответственного высиживания в карантине заболеть в США, где с самолёта с снимут и не побрезгуют.

Через Катар? Но Австралия прямо сейчас никого не впускает, нужно сперва получать специальное разрешение, а потом покупать билеты и лететь. Да и места в карантинных отелях у них стали заканчиваться, не больше 350 человек в неделю принимает Брисбен. Сидней принимал 400 в день, но с недавних пор закрылся. Мельбурн совсем на чилиподобном локдауне нынче. Ситуация с Австралией меняется каждый день. Решили переждать.

Пользоваться самолётами в новой реальности чревато тем, что пока человек летит — ковид бомбит.

Новозеландцам разрешено до полугода жить в Великобритании туристом. Мы нашли билеты через Мадрид и запланировали побег из Сантьяго на конец июля.

В аэропорту мы час простояли в очереди к стойкам авиакомпании. Вокруг ходили люди с матюгальниками и вещали, мол, держите дистанцию, масками пользуйтесь. Ну, держали, ну пользовались. Смысла, как по мне, в этом никакого — когда группа из ста человек час стоит на одном месте, чихает и кашляет — вирус всегда с нами. Было очень странно. Очень.

На рейс садить не хотели, потому что якобы нам нужны билеты из Великобритании. Спорить, ругаться и ехать обратно в отель с видом на Анды не хотелось совсем. Да и за квартиру в Лондоне никто б ничего не вернул. Так я купил билеты в Турцию. Самая полезная бесполезная покупка года.

В забитом под завязку самолёте было уныло и беспокойно. Не оттого, что алюминиевую трубу трясёт в турбулентностях на околозвуковой скорости, когда снаружи холодно, как в Оймяконе и воздуха, как на Марсе — а из-за кашляющих людей через два ряда; от исступлённо кричащих кошек. Девушка плакала. Её кормили орешками и бананами, потому что специальных блюд в ковидных перелётах нет.

То был не простой рейс: ради увеселения из Южной Америки никто не вылетает нынче. Туризм 2020 находится в обморочном состоянии.

Перелёт из Сантьяго в Мадрид занимает около тринадцати часов. А кормили, как при перелёте из Окленда в Брисбен: пирожок в пакетике, орешки, печеньки, вода в одноразовых стаканчиках. Вина нет. Горячей еды нет. Хочешь пить — иди в конец салона, набирай со стойки сам со своим стаканчиком. То жарко, то холодно. Все нервные.

Пассажиры как бы старались ничего не трогать, не чихать, не кашлять, но получалось либо плохо, либо очень плохо. Это был тяжёлый изнурительный рейс, выматывающий тем, что никуда не деться.

В Мадриде люди в спецзащите всех прогнали через специальные коридоры, измерили температуру, проверили заполнены ли ковидные формы, получены ковидные QR-коды. Нас, конечно, никто не спросил про обратные билеты из Великобритании и по сути трёх новозеландцев впустили в Европу (как и должно быть в обычных условиях).

Оттуда мы через пару часов в куда более спокойном режиме изящно, по-над Францией добрались до Лондона. Короткий рейс Мадрид — Лондон почему-то получился гораздо комфортнее. Сразу почувствовалось, что в Европе другой слой реальности.

В аэропорту мы, конечно, постояли в очереди — почему от них нельзя избавиться во время пандемии, ума не приложу. Пограничник без маски (!) шлёпнул штамп, и по мановению паспортной страницы мы оказались в Лондоне, детка. И тут странно, но интересно.

Возможно, мы пробудем в Великобритании месяц и улетим в Австралию. Может быть уедем в Шотландию и проживём там полгода. Может быть тут начнётся вторая волна и в сентябре мы полетим в Новую Зеландию.

Планировать 2020 — гиблое дело, этот шулер всех переиграет.

Не кашляйте там.

Комментарии