Здесь в Кракове курьер принёс тёмно-синюю папочку с серебряным орлиным оттиском и это означает, что закончился многолетний путь от идеи — «а что, если?..» — до реализации. Терпеть не могу недоделанные дела, тащу багаж желаний и идей через всю жизнь, бэклог чаще всего растёт. Одним делом меньше.
Почти девять лет заняла работа над новозеландским гражданством. Как всякий эмигрант помнит свой первый рейс в Окленд, так я помню каждый этап официального процесса огосударствления на новом месте. Почти двадцать лет назад я получил туристическую визу с возможностью посещать курсы английского языка. Через месяц курсов начал ходить на собеседования — хоть английский был позорнейший, чуть выше уровня чайника: из-за местного акцента я тупо не понимал, что новозеландцы говорят порой. Но «ignorance is a bliss», нашлась небольшая контора, в которой мозговой иммигрантский труд был основой бизнес-модели, и полтора года работал до оформления вида на жительство. Потом ещё уехал, вернулся, сменил место работы в разгар кризиса 2008 и три года ждал постоянный вид на жительство. Кажется, начал заниматься бумагами для родителей: спонсорство, это всё. Документы на гражданство заполняли с женой онлайн, сложно не было, но страхово было, мол, не откажут ли из-за штрафов за превышение скорости?
В агентства и фирмы-помогайки я обращался, кажется лишь пару раз в начале пути, но всякий раз оказывалось, что проще и быстрее сделать самому. Вот документы на английском — буквально операционный мануал иммиграционных офицеров. Читал, разбирался, мой «кейс» был не самый сложный. Заполнял документы для подруг, родителей, друзей. Туристическая виза, рабочая, резидентство, спонсорство, партнёрство, гражданство, сопроводительные письма, рекомендации…
И то лишь новозеландские дела, без учёта виз в Австралию и США, которые где-то в процессе проскакивали. В ковидные годы добавились визы на испанском для Чили, потом иммиграционный портал в UK был досконально исследован пока в Шотландии жили. Как ни крути, на сотни страниц получился бы талмуд, если сложить все формы вместе.
Опыт в бюрократических делах, я хочу достоверно заявить — имеется. Этот был первый иммиграционный марафон.
В конце 2021 года, после, прямо скажем, депрессивного постковидного периода, появилась мысль, идея, «pomysł». А что, если мы переедем в Европу?
Я почему-то помню с точностью до дециметра то место в Эдинбурге, где мы с женой впервые обсуждали такую возможность. Она где-то прочитала про программу Karta Polaka, которая через пень-колоду ведёт к европейскому гражданству. Размечтались сразу, мол, вот было бы круто! Brexit некстати случился через пару недель. Обсуждали и это.
Помню место и время той беседы по той причине, что был поражён самой возможностью, реалистичность нашего тогдашнего плана. Отец из вредности и, чтобы не быть, как все пронёс через советские документы с графой «национальность» одно слово — «поляк». Словарь польского языка хранил на полке. Когда ронял тяжёлые предметы или запинался, ругался не русским матом, а странными польскими словами. Смотрел польские фильмы и какие-то словечки из-под перевода переводил на русский. Первенца назвал именем польского прадеда, вот ещё факт занимательный.
Будучи ребёнком, я на эти курьёзы особенно не обращал внимания. Мама регулярно готовила бигос, но почему-то никогда так его не называла. Мы точно никогда не жили, как польская семья. До меня донеслось лишь эхо семейной истории, в которой там кто-то куда-то ехал, был сослан, работал много… Всё это было два или три поколения назад, я особо не разбирался, где-то в тайге кто-то жил, потом перестал жить, истории предков никогда не занимали моё воображение так, как будоражили его, скажем, романы Герберта Уэллса.
Ходили семьёй в двухнедельный поход, в труднодоступную часть области, навестить могилки в мёртвом посёлке Усть-Тыгда: там одни трубы торчат, избы сгорели и сгнили давно. На кладбище, что в паре к мы с братом не ходили, ждали родителей в бивуаке на берегу реки. Польские имена на крестах своими глазами я не видел, но в информационном пространстве нашей семьи они точно пролетали. Будучи взрослым человеком, понимая количество усилий, потраченных на эти филопиетические дела — вижу, как это было (и есть) для родителей важно.
Через совокупность этих деяний, может сам того не осознавая, отец сохранил где-то глубоко-глубоко свою «tożsamość» («тожсамощчь») — и в ещё более слабой форме передал польскую самоидентификацию детям. То не пустое слово, как оказалось.
Мой отец — европейский человек. На его примере я вижу как важен стержень, как важна аутентичность и внутреннее ощущение того, кто ты есть на самом деле. Работа целой жизни. Каждодневная.
Я начал учить польский язык с репетитором (две лекции в неделю, два-три часа каждая) в декабре 2021. Спал после каждого занятия, помню, от ментальных перегрузок. Отнюдь не просто заходил новый язык. Несколько полётов Веллингтон, встречи с консулом, формы, документы, визы, свадьба, переезд в Краков…
В процессе выяснилось, что польская бюрократия отстаёт от новозеландской в развитии на пару декад. Всё, что Новой Зеландии делалось через заполнение форм онлайн — в Польше решалось личным посещением иммиграционного офиса. Зачастую новозеландским службам было достаточно честного слова или минимального набора документов, в Польше — бумажка за бумажкой, точность до буквы, возведённая в абсолют. Я как-то отвык.
Три с половиной года занял путь от замысла до реализации. В Новой Зеландии мы, будучи резидентами, по сути ждали гражданство, и оно само пришло. Никто не спрашивал про язык, налоги, страховые взносы в систему обязательного госстрахования; никто не просил заново жениться и родиться — внести в ЗАГС свидетельства о рождении и браке, чтобы они были приложены к прошению о гражданстве в 100% польском формате. Каждый бумажный этап сопровождался здесь сложностями. Разумеется, тому есть множество объяснений: идёт война, бдительность повышенная; система старая, запутанная смесь советских правил + культура раскладывать всё по полочкам, как в соседних Германии с Австрией; огромный наплыв иммигрантов (не только из Беларуси и Украины, здесь растёт экономика, люди со всей Европы едут за лучшей жизнью в Польшу) — система оказалась не готова; закрытая культура, повышенный градус национализма.
Польский канцелярит — официальный язык, через который невозможно продраться — мне снится. В Новой Зеландии есть закон Plain Language Act, который требует от дармоедов-бюрократов разговаривать нормально, блядь. Не буду скрывать, испытываю большую неприязнь к бумагомарательскому делу.
Если сравнивать иммиграцию со спортом:
- Пробный заезд в Китай в 2003-2004 («digital nomad», когда ещё не было такого термина) — разминка, спринт, километровый забег. После этого проснулась тяга к путешествиям, пожалуй.
- Новозеландский переезд был долгим марафоном, в котором результат не так уж важен, лишь бы добежать.
- Попытки эмиграции в LATAM и UK 2020 — короткие забеги для поддержки формы. Мы тогда с семьёй натурально вокруг света облетели: через Тихий Океан в Чили улетели, через Индийский из Европы через Дубаи и Корею вернулись.
- Переезд и легализация в Европе — гонка с препятствиями по пересечённой местности, кросс. Хорошо, что мы тренировались, были готовы.
Так или иначе, в копилку доморощенного метода «Одно большое дело в год» ложится ещё одна строка:
- 2025 — я получил гражданство Европейского Союза.
- 2024 — я сдал государственный экзамен, подтверждающий знание польского языка.
- 2023 — я организовал семье постоянное жильё в Европе.
- … и так можно до 2004 года отмотать.
Что дальше? Самый, пожалуй, большой вопрос. Я довольно нехило занят в одном инновационном проекте и быть может там вырастет что-то гигантское. Трудимся на энтузиазме и надеемся, что волна ИИ-революции вынесет лет через пять, если повезёт.
В Кракове очень комфортно жить, у нас сложился небольшой круг общения и за исключением серых зимних недель меня радует и устраивает буквально всё. Надо ехать дальше? Хрен его знает. Можно. Надо ли? Вопросы без простых ответов. Может снова потянет по Шотландским замкам гулять — посмотрели лишь 50 из пяти тысяч во всей Великобритании. Может Вена.
Время обновить ICE-таблицу и снова подумать над тем, чего хочется на самом деле.
