У меня есть два будильника. Один серенький в горошек, другой чёрный с кнопкой сбоку. Всем они хороши: звонят громко, долго, вечерами телепатически уверяют меня поставить их повыше и подальше, чтобы утром я пренепременно встал на ноги, и подошёл с ними поговорить. Они любят, когда с ними говорят люди. Речь моя, конечно, порою невнятна и сбивчива, но нет другого такого момента, когда я был бы так искренен, как в минуты утренних бесед со своими будильниками. С сонными глазами, опухшим лицом стою я, держа руку у уха, и говорю, говорю… С языка по инерции соскакивают ночные образы и вчерашние полудрёмные галлюцинации. Будильники же не перестают смеятсья и звенеть, и звенеть. В окно светят макушки зелёных сосен ярким отраженьем солнца на своих иголках. В комнате свежо и… Но в этот момент просыпаются все, кто есть в комнате и просят меня «вырубить нахуй эту хуйню».
Выключаю.
Умываюсь и иду на работу.