Стабильность


Фото sib.fm

Здесь в Зее я провёл большую часть своей жизни. В этом самом доме я научился ползать, ходить, читать и писать.

Тридцатитысячный городок в ста километрах от железной дороги. Аэропорт перестал толком функционировать уже давно. До Благовещенска, областного центра, день на поезде. До Владивостока — сутки с лишним. В Новосибирск ехать четыре дня. Этот маршрут после поступления в НГУ я запомнил хорошо.

Короткое жаркое лето сменяется в Зее длинной, тёмной как в монологах Гришковца, зимой. Жители города получают прибавку к зарплате под названием «Северные», уж очень поганый климат.

Раньше здесь мыли золото и валили лес, потом в 1975 году построили ГЭС, которая стала градообразующим предприятием. На сопках вырос посёлок Светлый, в котором поселились строители.

Мои покойные дед с бабушкой по маминой линии были теми, кто строил электростанцию. Дед трагически погиб на рабочем месте, когда мама заканчивала школу.

Родители учились в одном классе общеобразовательной школы №3. Через пять лет института поженились. После отцовской службы по распределению в Башкирии переехали со мной новорожденным жить в Зею. В восьмом классе я перевёлся в школу №3. Где-то в конце девяностых, после смерти моей «Крёстной», наставницы, школу переименовали. Теперь она носит почетное имя «Учителя с большой буквы, человека, беззаветно преданного делу воспитания детей» – Эрны Петровны Лакстигал (по ссылке её воспоминания о нелёгкой жизни в СССР). Я помню, как в её небольшой квартире пахло книгами, и какие вкусные были сушёные бананы, которыми угощала крёстная.

Никогда не думал, что уеду из Зеи. В 2008 году я пришёл в школу повидаться с учителями и встретил на входе своего преподавателя русского языка. Эльвира Ильинична, будучи идейной коммунисткой, измеряла когда-то линейкой длину юбок в классе, где учились родители. Если бы у меня родился ребёнок на первом курсе, Эльвира Ильинична сейчас наставляла бы его, как писать «жи-ши». Удивительно.

Сразу после школы, как медалист, почти автоматически поступил в местный Ам(урский)ГУ. И остался бы там, если б не захотелось попробовать силы в НГУ. Большинство знакомых зейских ребят отучились в благовещенском АмГУ. Многие работают теперь на ГЭС или в «Сетях» — обслуживающем энергетическом предприятии.

Я не понаслышке знаю, что значит жить в небольшом городе, который настолько далеко за МКАДом, что о европейской части России, которую показывают в новостях, говорят, как о другой планете. Любители порассуждать о судьбах Родины в столичных интернетиках чаще всего категорически не понимают, насколько у нас огромная и разная страна. Не до iPhone-ов с iPad-ами там, нет заботы «нечего купить, приходится летать в Италию» — есть реальные проблемы живых людей. Которых становится всё меньше — население городка неуклонно уменьшается.

Из чатов с родителями в 2006 году:

16/12 [23:21] Мама: У нас в городе сгорело малосемейное общежитие, что было в бывшем управлении «Зеягэсстроя» под названием «Титаник», в оставшихся развалинах остались люди, которым некуда идти. Ни света, ни воды, ни тепла. никто погорельцев не расселял. Сказали власти: «Ищите квартиры, снимайте», — а эти люди кто многодетные, кто одинокие уже выселенные из своих квартир за неуплату. (безработные в основном) Они умирают один за другим от холода, особенно старые.

Газета печатает снимки лежащих на черных диванах бабушек Арин с кусочком хлеба на столе. Никто их не вывозит по нескольку дней, оставшиеся еще в живых ходят отрешенно вокруг и говорят: завтра мы там будем. И никакого телевизора с Петросяном. Вот он глас народа за окном…

16/12 [23:23] Мама: Мне расчет завтра принесут — 3000
16/12 [23:24] Мама: рублей…

Не думаю, что когда-нибудь вернусь в Зею. С момента моего последнего визита летом 2008 года многое изменилось в худшую сторону. Город погибает, как, наверное, многие периферийные поселения России. Стабильно.

В Зее на улице Строительной по прежнему живут мои родители. Адрес я запомнил, как научился говорить. С тех пор дом навсегда — в Зее.

Читать дальше →

Комментарии

 

Меня зовут Stas Kúlesh

Здесь в Окленде мне в последнее время всё чаще приходится решать бытовые дела по телефону. Оттого в очередной раз поднялся вопрос, как представляться. Это ни в коем случае не русофобный пост, я никаких не имею претензий к своим имени и(или) фамилии. Никаких проблем у меня нет с Ивановыми, Петренко и Перемахничерезплетень — вполне себе идентификаторы, ничем не лучше, и не хуже прочих. Речь исключительно о бытовом удобстве и, пожалуй, культурных различиях.

Поводом к написанию этого поста послужила вот эта заметка.

У половины самых известных, признанных западом, российских моделей есть сокращенный вариант их русской фамилии. Наташа Поли по паспорте Полевщикова, а Ирина Шейк — Шайхлисламова.

Новозеландцам не очень просто, конечно — столько всяких понаехало. Моё, супер-простое четырёхбуквенное имя чаще всего на слух воспринимают, как Stash, Stass, Shta и, крайне редко, Stas. А фамилию принимают за индийскую — я не шучу — даже выходцы из Индии недоумевают: «Хм, я думал ты с севера страны». «Kulesh», как мне рассказывали в Непале, что-то значит на разных наречиях.

Мой случай, безусловно, не самый запущенный. , который «Eugeny Perepelyatnikov» подтвердит — проговорить свою фамилию по буквам на английском языке — пытка для обеих сторон. Ныне он по первым буквам имён строит фамилию: «P for Peter, E for Eva, R for Roger». Кто-то, я знаю, пользуется фонетическим алфавитом Alpha, Bravo, Charlie. «Экономит» время, не правда ли?

Российские паспортные столы, кстати, не делают жизнь проще. Я знаком с девушкой Евгенией, которой российские паспортистки написали следующее: «Evghenia» – никто и никогда из местных это не выговорит и не запомнит написание.

Есть и другие минусы. Местные ребята, сидящие на телефоне, рассказывают. Например, дано задание найти специалиста. По объявлению начали звонить какие-то люди: Джоны, Дэвиды, Шоны, Арджи, Чао Дзы — всех не упомнишь. Скажем, понравился спец, а имя его новозеландский менеджер запамятовал, или не уверен, что правильно записал на слух, или сомневается, что правильно произнесёт во время разговора. Кто любит некомфортные ситуации? И не связываются поэтому со ‘Svjatoslav’-ами, а звонят Питерам и Мэттам, с которыми всё на мази, всем всё понятно. Может даже вчерашний матч регби обсудить получится.

Иммигранская сторона делится другими впечатлениями. Многим не очень нравится участвовать в традиционных для англостран «небольших разговорах» (small talk). Некоторых особенно задевает, что первый вопрос после того, как собеседники представились: «Where are you from?» За которым нередко следует стандартный набор штампов: холодно ли в России и прочие мелочи. Раздражение, на мой взгляд совершенно беспочвенное. На первый взгляд бессмысленные диалоги о погоде, делах, и жизни вообще играют важную роль в межличностных коммуникациях. Если есть желание стать своим, никак не обойтись без этой как бы пустой болтовни. Вежливые люди «улыбаются и машут»: они поддерживают беседу. С вежливыми людьми приятно иметь дело. Особенно это касается бизнеса.

Псевдоним — это легально и удобно. Можно называться как угодно, в Новой Зеландии разделены официальное имя («official name», которое в паспорте) и имя, под которым вы известны («assured/assumed name», которое вы называете при знакомстве). Если когда-нибудь настоящее имя вылезет наружу, вас скорее всего прекрасно поймут — с вашей стороны это даже какое-то проявление заботы об окружающих что ли: вы упростили имя, чтобы всем было проще.

Один знакомый был Андрей Валданов, а стал Peter Drake, и с тех пор за полтора года его ни разу не спросили порядком надоевшее «Where are you from?». Нет лишних вопросов, нет лишней напряжённости, нет траты времени.

А как вы, господа иммигранты, представляетесь при встрече?

P.S.: Вот довольно точно подметил: «Еще, кстати, классическая ошибка разведчика — говорить сначала фамилию, потом имя. В Российской Федерации именно так принято. Такой коллективизм в отдельно взятом случае: фамилия важнее имени типа, коллективное больше индивидуального». Всё так, да.

Комментарии

 

Какочтото

Здесь в Окленде все русские знают и посмеиваются над названием одного городка в центре Северного острова. Что удивительно, местные жители тоже без особого труда понимают, откуда берётся повод для насмешки. Какахи (Ссылка на Google Maps) — любому ясно, что имечко «попахивает».

Посмеявшись вместе, давайте вспомним относительно недавний материал в русском «Esquire» о товарно-денежных отношения в России. Автор философ Глория Ориджи, сотрудник парижского Национального центра научных исследований (CNRS), основатель портала www.interdisciplines.org, автор книги «Введение в Куайна» и редактор сборника «Text-e: текст в эпоху интернета». Так вот Глория в одном из своих трудом описала тип экономики, в котором люди стремятся не только производить плохой товар, но и покупать его! И назвала его, легко догадаться — «Какономика».

Вкратце это состояние описывается следующим образом: «Я верю, что ты не выполнишь свои обещания в полной мере (наебёшь), потому как хочу быть свободным от того, чтобы выполнять мои и не чувствовать себя из-за этого неудобно (наебу тебя)». «Кακός» — от греческого «дурной».

Странность и интерес ситуации заключается в том, что во всех какономических обменах обе стороны, кажется, ведут двойную игру: есть официальное соглашение, в котором две стороны заявляют о своем намерении проводить обмен на уровне высокого качества, и одновременно молчаливое согласие в том, что скидки на качество не просто допустимы, но и ожидаемы. Это превращается в своего рода молчаливое взаимное попустительство. Таким образом, никто не «паразитирует» за чужой счет: какономика регулируется негласной социальной нормой скидки на качество, взаимным принятием посредственного продукта, который удовлетворяет обе стороны, при условии, что они публично продолжают заявлять об обмене на уровне высокого качества. — подробнее в исходной статье

Наверное, не зря относительно недавно певец-юморист Слепаков разродился песней «Купи говно». Состояние это витает в воздухе.

Сегодня мне снилось, что где-то в заросших полях русской деревни, где оводы и пахнет травой вперемешку с навозом, мы с Сергеем Удальцовым, которого я знать не знаю и в целом считаю товарищем крайне неоднозначным, искали в долгом разговоре слово, которое наиболее полно описывает, сложившуюся в политической системе России ситуацию. Сергей, так и был во сне, каким я вижу его на фотографиях с митингов — с непокрытой бритой головой и в гоповской своей чёрной осенней куртке. Через два часа мытарств по задворкам мы, наконец, пришли к консенсусу. Началась гроза, и я проснулся.

Когда-то давно, глядя извне пузыря с пропутинским телевизором, меня буквально вырубало от абсурдности происходящего. Уже не раз давал ссылку на пост под названием «Информационная голодовка«: с 2010-го года это состояние лишь многократно усилилось, будучи мультиплицированным очередными циклами ротации власти. Даже таксист на грязном Бали, который два слова по-английски связывает с трудом, пошутил, вращая кистью руки, как в русском народном танце: «Putin, Medvedev, Putin, Medvedev, Putin!».

Лишь несколько часов назад вымышленный лысый гопник в куртке сумел расставить всё по местам. То, что происходит в России и официально называется демократией, на самом деле ни что иное, как «какократия» («говнократия», если кому так удобнее). Собралась головоломка.

Социальной нормой считается, что по закону скорее всего не будет, но обе стороны понимают, что нужно лишь сохранить видимость. И предпочитают такую, кхм, в обе стороны эластичную систему заявленным в конституции правам и свободам.

Так получаются, например, свобода слова и собраний. Выходить на митинг можно, но, если захотят, то найдут к чему прицепиться и посадят. И обе стороны об этом знают. Удивительно, что от безысходности, наверное — идут: одни с ленточками, другие с дубинками.

На выборах обе стороны обещают действовать честно: голосовать по совести, честно считать. Камеры вон даже поставили. Однако, теперь, думаю, очевидно, что и те, и другие с самого начала понимают: качество голосов будет низкое (карусели, выслуживание нижних чиновничьих ярусов), и посчитают их как-нибудь. Но в конце мы все назовём президента законно выбранным, а Чурову дадим медаль.

В какократической стране, где власть принадлежит говну, пишутся дурные законы, назначаются (не выбираются, нет) дурные губернаторы, заминаются неугодные дела. Я спрашивал недавно у свежеприехавшего из России человека: поймали тех, кто бил журналиста Кашина; осудили тех, кто убил Магнитского; кто взрывал в метро нашли; кто поезд Мск-Питер взорвал — их поймали; в аэропорту бомба была, с этим разобрались; выследили настоящих убийц Политковской? Нет вроде по всем пунктам. Но, невзирая ни на что — власть и народ верят в ненадежность друг друга и закрывают глаза на взаимовыгодный слабый результат.

Москву, я слышал, скоро переименуют в Нью-Какахи, или это приснилось.

 

Комментарии

 

Вручение арт-приза от компании Cliftons 2012. Современное новозеландское искусство.

Здесь в Окленде во второй раз поучаствовал в роли фотографа на относительно серьёзном корпоративном мероприятии. Международная компания Cliftons, занимающаяся предоставлением площадей для проведения тренингов и встреч для компаний, организовала и провела выставку с последующим вручением денежного приза выбранному победителю. Обычно в Cliftons приходят обучаться новым компьютерным приложениям служащие банков, продавцы БАДов, специалисты Cisco и сотрудники Microsoft. Cliftons держит офисы в нескольких странах: Гонконг, Сингапур, Новая Зеландия, Австралия. Из-за того, что владелец компании увлекается коллекционирование искусства и в целом рад поддержать молодые таланты, относительно недавно была учреждена международная премия под названием Cliftons Art Award.

Мне довелось побывать на вручении Оклендской награды: 2000 долларов. Мелочь, а какому-нибудь художнику приятно. В продолжении поста кликабельные фотографии с комментариями.

Читать дальше →

Комментарии