Здесь в Кракове я ввязался в какой-то случайный спор о ценности брака и том, кто может называться семьёй, а кто нет? Например, живут люди вместе, детей нет, не расписались — это семья? Всё эти понятия — социальные конструкции и традиции, которые по всему миру свои. Из них произросли законы. Границы какие-то люди нарисовали карандашами на картах. Порой, дорогу перейди — и «нельзя» стало «можно». Всё зыбко.
Я за органику и аутентичность.
Сейчас мы живём в Польше, здесь традиционная семья, аборты запрещены (невзирая на то, что выиграла прогрессивная партия), всё серьёзно. При этом за несколько часов можно оказаться в Берлине, где совсем всё иначе. В Новой Зеландии было так: два года живёшь вместе, находишься в отношениях — всё, можно идти потом, если разошлись, в суд и оспаривать половину имущества. При этом разойтись просто: разошлись и разошлись, срабатывает сразу. Мы с женой поженились примерно через десять лет после начала отношений, наш самодельный ребёнок нам играл на свадьбе марш Мендельсона. Церемонию провели больше для формальности, чтобы меньше было вопросов у польской иммиграционной службы. И вопросов было меньше.
На свадьбе было прикольно всё, кроме официальной части. Тётка была бестолковая, говорила глупости, нагоняла ненужного пафоса. Ну, расписались и расписались. Я искренне верю, что официальная церемония с кольцами и представителем ЗАГСа — это мужланский пережиток прошлого, культурный балласт, если угодно. Когда-то давно старейшины деревни не хотели заморачиваться и придумали закрепить жён при мужьях, мужей при жёнах, чтобы упростить разборки с имуществом и наследством. А уж однополыми браками, простигосподи, вообще не было желания заниматься: слишкам сложна, влом. Проблемы меньшинства никогда большинство не интересовали. Это, конечно, отдельная история, но суть та же: мужланское, где-то белое, где-то не белое, подавляющее большинство решало, как ему удобнее. Я их понимаю, сам такой. Кому не нравится, им можно и вломить, и на костёр, всякие были варианты.
Сейчас, когда бог мёртв, мы его убили, закопали, выкопали, поизгалялись над трупом, потом объяснили всем, что это не всерьёз, мол, постмодернизм, мета и постирония, и вышло так, что бракосочетание — это неприятная формальность, которая натурально усложняет жизнь, потому что дедовская лень разбираться в чужом семейном соре, внезапно вынесенном из избы, перетекла в законы: брак добавляет концепцию «развода» и всего, что с ним связано. Жили люди и не знали, что сойтись можно после вечеринки или клик-клик в аппликации, ну, потому что «прикольно», а чо нет? А расходиться — эт только по согласию каких-то бабок, дедок и их органов (церковь, суд, это всё).
Без росписи в деревенской летописи живут люди, как могут, подстраиваются друг под друга, радуются, мучаются. Живут — и ладно! Разошлись — ну бывает. Однако, после добавления строчки в каком-то замшелом реестре по закону нельзя просто разойтись. В Новой Зеландии, например, будет дано два года для «separation»: время на передумать, пожить раздельно. И лишь потом можно подать на развод официально. Потом суд какой-то с хуя-то появляется в ваших отношениях. И теперь уже суд — считай, совет старейшин v2.0 — решает одобрить развод или нет. (⊙＿⊙’)
Вечеринка для друзей и родственников — нивапрос. Расписываться каждый раз, как в последний — мутота. Никого оно не держит, на самом деле. Как и прежде, половина браков распадается через год. Потому что сложно. Потому что люди сложные. Все. Надо себе и другим сочувствовать и сопереживать: всем и так не легко, нужно ли делать тяжелее?
Я так вижу.
