Хижина дядюшки Бека


Здесь в Окленде ребёнок естественным образом подрастает и начинает вслушиваться в разговоры взрослых, и делать выводы. Теперь нельзя при нем обсуждать себя, других, недетские концепты и явления, коих в относительно активной родительской жизни подавляющее большинство.

Он и раньше впитывал всё, конечно, но в болтливо-пытливые четыре года уже не только запоминает, но и анализирует; вопросы задаёт потом, запутывается от нашего обыденного сарказма и периодических приступов рунглиша.

Плавно, как многое с детьми, в жизни личной — в отношениях между родителями, я имею в виду — произошли изменения. Утром все торопятся, бегут на работу. Днём активно работают и чуть-чуть с ребёнком втроём вечером, потом усталые сыр, кино и домино, и спать. На выходных — по максимуму с ребёнком. Иногда, эпизодически, «время для себя» (me time), но это отдельно от супруги/супруга. Так выходит, что некогда поговорить нормально. Оставлять надолго дитя и улетать вдвоём в Европы (где прекрасно, спору нет), это дорого, сложно и, как ни крути, носит нерегулярный характер; и скучают все, что не есть самый комфортный элемент.

Привычные с предродового периода будничные задушевные беседы между людьми, у которых типа чуйства друг к другу — этого, похоже, не будет пока ребёнок в школу не пойдёт (или не закончит?).

Сперва, как завязались долгосрочные отношения, привычной после холостой жизни «privacy» не стало, теперь вон новые метаморфозы личное пространство переживает. В самом деле нужна хижина в саду, как у Марка Твена или дом со звукоизолированным подвалом, как у Бека.

Комментарии