Bamboo Forest near Nanchang, 2008

Here, fifty minutes away from Nanchang, next to the river rests an island of a bamboo forest in which the opportunistic Chinese organized something like a rest base. As far as I know, this is part of a national park meant to save rare forests. Hammocks, comfortable bamboo huts, delicious cuisine, simple karaoke, a river in which locals with lights tied to sticks catch lobsters at night and give tourists rides on colourful rafts during the day. This corner has been a favored spot of tourists in Nanchang for a while. These are mostly English teachers in local schools and universities. The sociable owner is not multi-lingual, but this does not stop him from being hospitable and benevolent.

Читать дальше →

Комментарии

 

Уголки

Телевизор

Здесь в Окленде по соседству от меня расположен дом престарелых, retirement village. «Деревня для уединения», если перевести буквально. На деле это несколько продолговатых многоквартирных приземистых домов. Почти каждый вечер, возвращаясь с работы, я прохожу мимо однокомнатных ячеек, отгороженных от внешнего мира пластиковыми, раздвигающимися дверями. Рядом с одной из квартир и в дождь и в зной стоит старый, никому не нужный телевизор, почти сливающийся в мягкой тени близстоящего дерева с фоном — как в «Красоте по-американски», очень красивый.

Кажется, я начал понимать, почему мне когда-то очень понравились фотографии Стефена Шора, первого в мире фотографа, при жизни выставлявшегося в Нью-Йоркском музее исскуств (Metropolitan Museum of Art). Год назад я несколько недель не убирал окно браузера с его работами, пытаясь понять, что в них особенного.

Не знаю, как у вас, а у меня, нередко так бывает, что глаз своей гармоничностью притягивают казалось бы совершенно обычные статичные сценки. То это мягкий свет, то геометрия линий, сочетание цветов, фактуры, всё это вместе взятое. Для себя я такие фотографии помечаю фиолетовым тагом. Они — пространство для игры фантазии, декорации для вымышленных ситуаций и персонажей. Так получаются фотографии без действующих лиц. Без лиц вообще. Остановленное в фотографии и без того недвижимое время-пространство ничего не замечает и продолжает существование. Вы смотрите кино, в котором неподвижная камера снимает недвижимых актёров, но нет никаких сомнений в том, что они живые.

Ещё 66 фотографий. Помогите выбрать 6 лучших

Комментарии

 

Шоудаун

Магазин игрушек в Парке мира

Здесь в Окленде одним из популярнейших вопросов, которые я получаю по аське является что-нибудь в духе: «Как у тебя получается так много путешествовать»? Более того, со слов знакомых, по виртуальному портрету, созданному этим ЖЖ, складывается образ этакого мажористого молчела с парой тысяч неразменных рублей в кармане. Позвольте в этом посте рассказать, каким образом мои перемещения и увлечения стали реальностью.

С тех пор, как в 2002 году я ушёл из Новосибирского государственного университета — я работал. Можно сказать, бросил учёбу, сути не меняет. Сперва сидел в службе технической поддержки странной во всех отношениях компании HOP-GO. После сокращения сибирского отделения пару месяцев болтался без дела, придумывая, чем заняться. Решил, что буду веб-дизайнером. Именно так — решил. И стал.

Подробный ответ на вопрос

Комментарии

 

Мой Амой

Сьямень

Здесь, в Сямэне, придумали кетчуп. На кантонском диалекте koechiap, или ke-tsiap (кит. qi?zhi), что в переводе означает — «сок баклажана». При чём там баклажаны совершенно непонятно, ведь тогдашний соус состоял из рыбного рассола или моллюсков, тоже солёных. Не входили в рецепт и помидоры. Вместо этого в соус добавляли анчоусы, грецкие орехи, грибы и фасоль, чеснок, специи, и рисовое вино. Отнюдь непростой, очень по европейским меркам нетрадиционный рецепт. Тем не менее соус пришёлся по вкусу приплывшим из Англии в семнадцатом веке торговцам, так catchup или, как его ещё называли — ketchup, появился в Европе.

Из Китая в те времена везли всё. И Сямэнь тому способствовал. Издревне этот порт являлся самым крупным на Тайваньском проливе. После того, как в шестнадцатом веке власти избавились от пиратов, в порт стали заходить португальские суда. Однако, сто лет спустя пираты вернулись и захватили город с прилежащей территорией. Их бравый предводитель Коксинга провёл детство в Японии, получил в Китае хорошее образование. Война с маньчжурамы прервала череду золотых студенческих лет будущего предводителя.

Коксинга переводится как «господин с императорской фамилией». Наш герой действительно был королевских кровей. Когда после захвата Фуцзянь его отец вступил с маньчжурами в сговор, сын отказался последовать за ним и стал пиратом. Четырнадцать лет (!) спустя он нанёс сокрушительный удар, далеко продвинувшись со своей флотилией и стотысячной армией вглубь континента. Сямэнь стал его столицей.

Чтобы укрепить тылы, Коксинга обратил внимание на Формозу, нынешний Тайвань, принадлежавший в ту пору голландцам. После девятимесячной осады остров сдался. Защитники, стоит отметить, были отпущены с миром в знак уважения к их стойкости. Правитель юго-восточной Азии стал силён, как никогда. Планы на захват Филиппин оказались разрушены неожиданной вспышкой малярии. Коксинга умер в порыве гнева, когда подчинённые отказались казнить наследника, не так давно уличённого в связи с сиделкой. В социалистическом Китае Коксингу, Чжэн Чэнгуна, так звучит имя на местном наречии, почитают, как героя-освободителя от иноземных захватчиков и сильного правителя с твёрдой рукой.

Сын продержался у руля больше двадцати лет. Потом Китай, конечно, вернул Тайвань и Сямэнь, немедленно ограничив торговлю в регионе. Только в середине девятнадцатого века после Первой опиумной войны запреты были сняты, и город стал крупнейшим и важнейшим портом страны. Близлежащие острова и бухту стали заселять иностранцы.

Ныне Сямэнь является одной из специальных экономических зон Китая (подобно Гонконгу) и в прошлом году был признан лучшим по уровню жизни среди других мегаполисов КНР. Как краевед заявляю, что там и правда хорошо: чистенько, уютненько и в то же время по-богатому.

Мы довольнго долго выбирались из Нанчанга. Шли дожди, в районе Шанхае начались наводнения, да ещё праздники — в итоге было решено двигаться на юг и к морю. Минуя крупный индустриальный город Фучжоу, на автобусах мы добрались до берега Сямэнь. По приезду остановились на Острове пианино — Gulangyu Island. В предыдущем посте из Сямэня я немного о нём рассказывал.

Много фотографий, пробуем новый формат поста

Комментарии

 

Бамбуковый лес

Бамбуковый лес близ Нанчанга

Здесь, в пятидесяти минутах от Нанчанга, у реки расположился островок бамбукового леса, в котором предприимчивые китайцы организовали что-то вроде базы отдыха. Насколько мне известно, это часть национального парка, призванного сохранить редкие леса. Гамаки, уютные бамбуковые хижины, вкусная кухня, простенькое караоке, река, в которой местные жители с фонариками, привязанными к палкам, по ночам ловят раков, а днём катают туристов на разноцветных рафтах. Этот уголок уже давно стало излюбленным местом нанчанской тусовки иностранцев. В основном это преподаватели английского языка в местных школах и университетах. Общительных хозяин языкам не обучен, но это не мешает ему быть гостеприимным и доброжелательным.

Мы с elsueno и shader пили на берегу реки знаменитое Tsingtao и играли на гитаре. Сашка выстукивал ритм-секцию на там-таме, а Максим дурным голосом кричал то и дело проплывающим на лодке китайцам: «Цьянь! Гей уо цьянь» — «Деньги! Деньги давай»! Вечером после нетривиальной карточной игры в английско-канадской компании, в которой правилами предусмотрено пить почти после каждого хода (drinking game), проигравший желание elsueno спел ничего не понимающему спящему в гамаке во дворе китайцу три куплета из песни «Love Me Gentle, Love Me Sweet», мы сдерживали смех, скрываясь в кустах. После многодневной беготни по перенаселённому Пекину три дня в бамбуковом лесу полностью перезагрузили сознание, освободив место для новых впечатлений.

Ещё двенадцать фотографий

Комментарии