Здесь в Мельбурне, на одном из не очень примечательных пляжей, понастроили цветных домиков для лодок (boatsheds) — «лоджии» или «лодочные сараи», по-русски. Разукрашенные косые коробки стали достопримечательностью: яркие цвета, фактурные фончики — всё это очень хорошо для тысяч инстаграммных фото. До того, как фейсбук захватил мир, и все окончательно состорились, я прошёл вдоль пляжа и отщёлкал все до единого сарайчики. Как можно понять, мой фото-бэклог нынче как минимум шесть лет. Так умерла моё зеркальное фотохобби. Больше пяти лет понадобилось, чтобы добрать до цифровых негативов из ветренного Мельбурна. Нейронную сетку не обучить, конечно, но аж восемь десятков цветных, приятных глазу картинок наконец-то проявлены и готовы к просмотру.
Но, к чёрту подробности и ностальгический песок, ответьте лучше на вопрос, какой вы лодочный сарай сегодня, в канун нихуя не весёлого 2021?
Здесь в Эдинбурге мы становимся старше. И чем старше мы становимся, чем крупнее мазки на картине мира.
Детский день занят переживаниями о том, где и с кем сидеть в столовке, и спросят ли домашнее задание. Каникулы, как и уроки, кажутся бесконечными. Дальше одного дня ребёнок не думает.
Студенчество не только приносит ненужные знания, но и учит чуть-чуть планировать наперёд. Если не сделал ежемесячные задания — «месы» — будут проблемы. Не подготовил лекции или не нашёл у кого их гарантированно списать — на сессии будет сложно.
В карьере желательно смотреть на год-два вперёд. Нередко буквально в дверях спрашивают, мол, где вы себя хотите видеть через пять лет? Ояебу о таком задумываться сразу после университета. Откуда мне знать?!
Однако, чем старше, тем меньше риска в каждом отдельно взятом отрезке времени. Моменты складываются в дни, недели, месяцы, а после и годы. С появление детей желание уменьшить или нивелировать риски усиливается обратно пропорционально желанию выспаться. Не успел родитель и глазом моргнуть, как детство закончилось, и в Деда Мороза никто не верит.
В юности будни остро заточенне, как ножи и прозрачно простые и стройные, как хрусталь. У раннего «Аквариума» песни про стрелы, зеркала, серебро и сталь. Позднему БГ снится пепел, у него «500 песен и не о чем петь».
Реальность от пониженного риска трансформируется в обрюзгшую тестообразную массу: углы скругляются, центр масс сдвигается к основанию. Там, где молодому-независимому прыг-скок и порядок, взрослому и ответственному (за детей и родителей, например) полгода запрягать. Не факт, что потянет лошадка телегу, загруженную жизненным опытом и прилипшим нему, как пук волос к кому серого, когда-то цветного и блестящего, пластилина, хламом.
Заметил намедни в свои сорок лет, что планы теперь простираются на декаду, не меньше. Если не заглядывать так далеко, запросто можно оказаться в ситуации, когда «как же я раньше-то не подумал об этом?» и ничего не исправить, банально не будет времени.
Ковид, немаловероятный астероид или закипание океанов от жара горящих лесов — форс-мажорные события, конечно, никуда не денутся. Но кажется мне сегодня, что только полагаясь на себя, не оглядываясь на по-достоевски кастратскую судьбу-судьбинушку, можно не профукать отведённое нам всем и каждому в отдельности время.
Как ребёнок набирается всё утро смелости дать на перемене отпор хулиганам в ответ на травлю; так взрослый бодрится и накачивает себя уверенностью на декаду вперёд — чтобы дать отпор одиночеству, старости, бедности и нескончаемому беспокойству. В осознании том может и есть — взрослость.
Здесь в Эдинбурге ковид — говнит. Он снова спутал все планы. Впрочем, какие могут быть «планы» в 2020?
Вышедшие первого декабря поправки к иммиграционным правилам Великобритании не позволяют посетителям (туристам, гостям по сути) подавать на другие визы, находясь внутри страны. Нужно выехать. И выехать обязательно в страну постоянного жительства.
Это весьма бесячье обстоятельство для жителей таких стран, как Австралия и Новая Зеландия, особенно в 2020 году. И так было бы не очень удобно, прямо скажем, метнуться через полмира, чтобы заполнить онлайн формы именно из Окленда, но в этом году приезд в Новую Зеландию означает две недели в карантине. Желающих вернуться при этом так много, что отелей (‘covid camps’) не хватает, и ближайшие даты — я смотрю прямо сейчас — не раньше, чем середина февраля: два с половиной месяца от сейчас. Такова цена путешествий во время пандемии.
Невзирая на ковид, нам удалось побывать в Аргентине, прожить полгода в Чили и Шотландии, и, я думаю, около месяца мы будем болтаться по пустынным улицам туристической Европы прежде чем вернуться назад в спокойный и уютный Шир. Там я расчехлю электрический скутер, гитару, фортепиано. Кроликов своих увижу — они до сих пор живут на заднем дворе, говорят.
Дом поднялся в цене почти в полтора раза с момента покупки. Школа хорошая. Очень надеюсь, что пригородная жизнь не затянет, не затуманит, и мы не затеем масштабный ремонт. Очень надеюсь, что не придётся покупать пыхтелку на колёсах aka автомобиль. Если придётся, то постараюсь найти электрическую.
Офис Karma мы закрыли и скорее всего больше никогда не откроем, поэтому ездить куда-то каждый день мне, например, не надо совсем. А до школы ходить — два километра полезных для сердца.
С одной стороны, весьма приятно представлять, как мы вернулись домой, достали вещи из хранилища, собрали отданное для сохранности друзьям, купили новое, расставили всё — и бах, мы дома. Таков и был изначальный план в начале нашего большого путешествия.
Всё субъективно. Когда почти год назад мы уехали из Новой Зеландии, я перевернул страницу и наметил планы в относительно далёком будущем. В них были включены какая-то новая страна, новая культура, новый язык, новые люди, новые хобби, новые места — чтобы все каналы на телевизоре постепенно стали новые.
Я затеял эксперимент: было бы круто жить, где хочется и заниматься любимыми делами, коих не очень много, если разобраться:
Много ходить
Впитывать новую культуру и исследовать достопримечательности
Проводить время с ребёнком и семьёй в целом, и с женой отдельно
Высыпаться
Пробовать новую еду и хорошее винишко
Строить бизнес и стартапы вроде Карма, которые должны при этом расти, конечно, чтобы не из пустого в порожнее
Как автомат Калашникова: секрет моего благоденствия — это железяка, деревяка и патроняка — составил их вместе, и механизм работает в любых условиях. Разве я о многом прошу?
Нахрапом взять крепость не получилось. Можно ли остаться в Великобритании? Я думаю, что скорее всего можно. Но это будет не прямой путь, и скорее всего на долю процента нелегальный и, как следствие, рискованный.
Индикатор ебанутости
Представьте, что существует индикатор ебанутости, где с одной стороны шкалы беспокойная цыганщина и сумасшествие, а с другой — холодный расчёт и спокойное следование правилам, то я чувствую, как цыганщина обуревает. Надо оставаться в рамках разумности и клёвости.
Кроме этого — ковид не благоговит. Невзирая на то, что мы провернули две иммиграции за почти уж прошедший пандемический год, похоже, придётся совершить третью эмиграцию — покинуть настроенный быт в Шотландии и вернуться в тихую гавань Новой Зеландии. Надолго ли? Не могу сказать, но полагаю, что как минимум до конца 2021. Время покажет.
Такие стали с первого декабря правила. Я почти перестал злиться на бюрократическую систему Великобритании, нет смысла лаять на погоду: это их страна, их правила, их порядки, их традиции. Если не хотят принимать молодых, образованных, здоровых, положительных персонажей из дружественной страны, деды которой воевали — кладбище павших воинов ANZAC буквально через дорогу — это их дело. Очевидно, тут клубок проблем из прошлого, непредсказуемый Боджо-премьер и Брексит на носу. И без нас полно забот.
В этот сумасшедший год перипетий и стохастических событий по всему свету тот факт, что моя маленькая ячейка общества таки справилась с программой минимума, активно пропутешествовала весь год, и в конкретный день, как было запланировано, возвращается домой с полными карманами историй и поднятыми флагами — приходит удовлетворение от определённости. Как неуклюжими лапами скользкую рыбу ловить в ручье и — бац! — поймал и крепко держу.
Мы возвращаемся на островок стабильности, продираясь через бурю. В мире пиздец, в Новой Зеландии — штиль.
Это воодушевляет. Но есть и другая, обратная, сторона медали.
В период увлечения фильмами про сумасшедших людей, которым обязательно нужно взобраться на Эверест, один из эпизодов отчего-то запомнился намертво. Когда одного из группы покорителей вершины, Бека Уэзерса, успешного медика из Штатов, у которого семья, дом, работа, всё вроде хорошо, спросили, мол, зачем он лезет, зачем подвергает себя дикой опасности? Он ответил, не берусь точно цитировать, приблизительно так:
«Когда я не в горах, то каждый день за мной витает маленькое чёрное облако.»
Очень опасаюсь, что «чёрное облако» встретит меня в уютной Новой Зеландии. Бек умер и воскрес там на Эвересте, удивительная история, и после этого никому не советовал следовать его примеру, ибо говно он, а не пример.
Как известно, пугает не монстр, а неизвестность.
Известно, что меня и мою семью ожидает дома в Окленде. Не известно, во что это превратится через год-другой спокойной жизни в привычных пенатах.
Я надеюсь таки перевернуть календарь страницу и вернуться в Шотландию в частности и в Европу в целом, уж больно тут интересно.
Здесь в Эдинбурге мне скоро исполнится сорок лет. Ну, почти сорок. Я решил всю следующую декаду врать — мне сорок, чтобы к моменту, когда все категорически перестанут верить и начнут подозревать, мол, этот-то сорок? Да он точно на пятьдесят выглядит! Мне будет за шестьдесят — всех переиграю, я полагаю.
Как вы понимаете, кризис среднего возраста в полном расцвете сил!
Что человеку нужно для счастья? Один из буддистких постулатов утверждает, что всё есть степени страдания, и освобождение в отсутствии желаний. Тот больше имеет, у кого нет недостатка, нет нужды в чём-то. Сей тезис был личным опытом лично для меня доказан за последний год путешествий (Новая Зеландия → Аргентина → Чили → Англия → Шотландия) с тремя чемоданами без привязвки к офисной работе, ипотеке и прочим банальным, но важным обязательствам.
Стараюсь укрупнять личные вопросы до галактических масштабов, пытаюсь передвигать их в гипотетически-фантастическое пространство.
«Предположим, это уже случилось, что дальше? Как изменится жизнь? Стану ли я лучше? Буду ли я чувствовать себя сильнее, умнее, быстрее? Стану ли я счастливее?«
Один из лучших инструментов — противный, бесячий вопрос «что дальше?» Им, как Бритвой Оккама, стараюсь обрезать лишние сущности и не плодить новые. Ни в коем случае не берусь утверждать, что достиг каких-то высот в работе и личной жизни. Денег на жизнь хватает; жить, как выясняется, можно, где хочется; ремесло есть; хобби присутствует; семья маленькая и крепкая, ребёнок чудесный; здоровье пока без проблем; руки делают, голова на плечах есть.
К сорока годам я, как мне кажется, методом проб и ошибок вывел алхимический состав личного счастья.
Примечание: Нельзя обойти стороной вопрос привилегированности, мне, белому гетеросексуальному мужчине, конечно, многократно повезло родиться и вырасти таким, и сравнительно мало было трагических неудач на пути. Моё восприятие, безусловно, искажено личными заблуждениями и взгляды наверняка ошибочны и предвзяты. Каждый решает за себя, и нет ни правды, ни смысла, ни твёрдой почвы под ногами. Что есть, то есть. Тут личный блог.
Место
В миф о зелёной траве где-то там далеко, где платят больше, где уважают больше, где тебя ждут и обожают я верил лет до двадцати пяти. К тому времени я, как многие знают, эмигрировал из Новосибирска в Новую Зеландию, и с годами неплохо там обжился: дом, школа, работа, друзья, кроликов на заднем дворе разводил.
В начале 2020 мы, чтобы не закисать в куль-де-саке, уехали из нормозного, уютного Окленда в Сантьяго. И оттуда из-за разбушевавшейся пандемии — в Великобританию, сперва в Лондон, а после в Эдинбург.
Обживание в Шотландии — это у меня четвёртая иммиграция, если считать первый заход: цифровое номадничество в китайском Нанчанге, которое мы с тогдашней подружкой на удивление просто осуществили.
Не раз уж эта мысль проскакивала здесь в блоге, да и точно той же мыслью завершилась неделя моей писанины (примерно час читать) в Abroad Underhood:
«Внутренний долбоёб едет с вами».
Если вы полагаете, что переезд раз и навсегда решит ваши личные заморочки — это скорее всего не так. Всё будет, как прежде, только другой вид за окном. Я пятнадцать лет прожил с летом в январе в Новой Зеландии и, уверяю вас, это всего лишь другая вывеска и смена декораций.
Разумеется, я говорю о достойных местах для жизни. Но мой посыл таков, что их в современном мире стало очень много. Много мест, где безопасно, уважают личные границы и частную собственность, медицина хорошая или очень хорошая, товары доступны, интернет и мобильная связь функционируют, велосипедистов на дорогах уважают, туалеты юнисекс, автобусы ходят вовремя, по улицам ночью не страшно ходить, есть интересные люди, какая-никакая история, культурное богатство, природные красоты, школы, институты, чай-кофе, что вам там ещё нужно по мелочам? Таких мест, где нормально — тысячи.
Представьте — я, конечно, предлагаю мысленный эксперимент — что вы живёте там, где хотите. Что дальше?
Вы, наверное, захотите стабильности, признания какого-то личного и профессионального, финансовой независимости.
Представьте, что и это у вас на новом месте получилось — что дальше?
Ну, наверное, время строить гнездо, купить дом, обустроиться, семью может завести, осесть — представим, что есть и дом, и газонокосилка, и семья, и школьные собрания с посадкой деревьев в парке за углом, что дальше?
Ни в коем случае не утверждаю, что «настроить быт», как я это называю, просто. Всё вышеперечисленное вполне реально и возможно лет за пятнадцать осознанно получить. Заработать, если хотите. Это практического плана задача, которую можно (и нужно) решить. Что дальше? Неужели это всё?
Дальше — вне зависимости от места — вы снова останетесь один на один с самим собой и своими мыслишками.
Помните, как в тинейджерские пятнадцать лет брели куда-то по нужным, но не вам делам с музыкой в наушниках, а кругом, как под саундтрек крутилось кино: люди бежали по своим делам, автобусы пыхтели, снег неубранный лежал? А вы, как плугом, думки тугие переворачивали, мол, что такое жизнь, и чего я хочу вообще? Чем младше, тем проще думки, ведь забот, контактов социальных, обязательств, проблем, знаний, вариантов решений, фамилий и методологий известных философов — тогда в голове было меньше, было проще, но всё равно как-то сложно.
Так вот, мне сорок лет, и Пруста я так и не читал, зато читал и испытывал на себе гору других ошибок и заблуждений (и, надеюсь, столько же ждёт ещё испытать), совершенно точно говорю вам — вне зависимости от того, где вы живёте, никудашеньки страдания душевные не не денутся.
От перемены места сумма слагаемых не изменится. А вот количество их возрастёт неимоверно.
И хорошо бы в любой момент своих перемещений — будь то за хлебом, за книжной полкой в магазин или на велосипеде через Сахару — понимать себя достаточно хорошо, чтоб не случилось заворота мыслишек, и вы не стали старым тупым, упёртым всезнайкой-неудачником, который своё пожил, всё понял и больше нечего тут разводить демагогию.
Место роли не играет. Одинок человек всюду и везде.
Время
Кроме этого, одинок человек — всегда.
В редкие моменты максимальной ясности сознания становится очевидно, что не существует абсолютно ничего кроме мирка, построенного внутри личной черепной коробки на основе сенсоров, чувств и информации из внешнего хаотичного и холодного мира. И лишь изредка, после долгих лет усилий удаётся, накопив терабайты опытных данных в своей хиленькой нейросети, тоненькой ниточкой протянуться и прикоснуться к чужому мирку. Я говорю о семье, о близких друзьях, с которыми «на одной волне» всегда.
Иллюзия приобщения к чему-то высокому и великому — то, что заложено в людях генетически и позволяет им через эмпатию и кооперацию мочить всё более крупных мамонтов.
Мы, как никакие другие животные, как бы чувствуем чужую боль и как бы можем передать эти ощущения через язык и искусство.
Но телефон сломан: происходит одно, выходит другое, доходит третье. И в многочисленных отражениях, как в Хрониках Амбера, лабиринт многократно усложняется, дробится и искажается. В итоге — не остаётся реального кроме личных ощущений здесь и сейчас. И вот мы подошли к временнóму аспекту моего мыслеизложения.
Любимые детективы моей жены замкнуты во времени и пространстве. Сей литературный приём позволяет уделить больше внимания витиеватому сюжету и углубиться в богатые внутренние миры персонажей, захватывает сильнее.
Нет места, кроме здесь. Нет времени, кроме сейчас.
Ковид, как беспрецедентное социальное явление, наглядно показал, что всё зыбко, и будущее предсказать сложно или вовсе невозможно. А надо ли?
В 2020 хобби моей маленькой семьи из трёх человек, включая третьеклассника — догонять уходящий поезд, вскакивать в последний вагон, добегать до вагона-ресторана, выпивать там смузи и запрокидывать по стопочке, перескакивать на соседний уходящий поезд, повторять с лёгкими вариациями ту же цепочку действий там, и тотчас бежать вслед за следующим уходящим составом.
Мотто этого года, и я как бы веду к тому, что и по жизни неплохо бы такого лозунга придерживаться — ничего не откладывать на потом. На это просто нет времени!
Возможно, это звучит, как пересказ сюжета фильма «Yes Man», но суть приблизительно та же: нет никакого «потом». Не получится потом прочитать эту книгу, потом съездить на ту винодельню, потом посмотреть этот замок, потом сходить в ресторан, не выйдет потом собраться как-нибудь, потом разобраться с интересной технологией не получится, потом научиться играть на музыкальном инструменте — никогда не случится. Во-первых, как вы могли догадаться, тому помешает ковид. А если не коронавирус помешает, то метеорит упадёт, пожары начнутся, война, болезнь — жизнь полна случайностей, никто не застрахован. Во-вторых, жизнь коротка: время — это всё, что есть. В десятикратном размере важно хорошо проведённое время.
Так и выходит, что всё, чего я хочу в день своего почти сорокового дня рождения — это не подарков и не внимания, не здоровья, не денег и не хлам какой-то; я хочу, чтобы каждый день мне было слоноспокойно, интересно и комфортно с самим собой. Желаю себе оставаться в сознании и ни в коем случае не впадать в режим автопилота, чтобы дни тянулись, как летние каникулы в школе — вечность.
P.S.: Кстати, если вы или ваша компания пользуется для работы Slack или MS Teams, то лучшим подарком будет, если вы попробуете установить на работе наш лучший в мире продукт под названием Карма. Плюс вам в карму за такой подарок!
Здесь в Эдинбурге дождливо, как во время оклендской зимы. В парке у школы пахнет землёй и грибами, мы насобирали ребёнку спелой, но кислой черники, а какое-то дикое животное откусило голубю голову. Тут камни дышат стариной глубокой. Разговорился с отцом на входе в классную комнату, тот служил в Омане, рыбачил под Кайкурой, и утверждал, что лучше, чем Эдинбург — места на земле не найти.
Мы уехали из Лондона. Лондон прекрасен, но без особой нужды и карьерного шила в жопе делать там особенно нечего. Разумеется, нельзя просто так в 2020 передвинуться из точки Лэ в точку Э: без приключений не обошлось. Из-за сильного шторма — может быть вы забыли, но пока человечество покашливает, планета в огне — на линии электропередач упало дерево, проходимость двухколейной железной дороги уменьшилась вдвое. Состав простоял на месте 3,5 часа. Мы успели съесть все чипсы в баре первого класса и познакомиться с русскоязычной мамой из Литвы. Им с до станции оставалось лишь двадцать минут, нам до Эдинбурга — три часа. Обидно, зато поболтали.
Почему Эдинбург? Ещё в Чили мы выработали «запасный» план на случай окукливания Австралии. Там было предложение о работе, был даже подписанный контракт, и визы были не нужны! Но всё накрылось Ковидом. После трёх отказов со стороны военно-ковидного трибунала (Border Force) мы решили, что Австралия всё, и начали натирать лыжи, писать в школы, искать жильё, выбирать достойные и доступные города для жизни в Великобритании.
Европа до сих пор в состоянии нестабильного полураспада: сегодня из Испании приедешь — самоизоляция! Завтра из Франции — спи дома отдыхай! Швейцарию вон тоже внесли в список заразных стран. Как бы толсто намекают — не надо вам никуда ехать. Но мы всё равно решили двинуться дальше.
Я открыл Nomadlist, накрутил фильтров и по сути выбирал из Бристоля и Эдинбурга в финале плей-офф. Нам нужны были школы, нужны были какие-то исторические достопримечательности aka руины, которые были бы открыты скорее всего вне зависимости от вируса. Туризм в ковид, как и вообще жизнь во время пандемии — сплошь расстройство и неопределённость. Едешь куда-то и не знаешь, открыто там; идёшь куда-то, и понятия не имеешь — не разорилось ли кафе, не помер ли владелец.
Удивительное дело, но никто из многочисленных знакомых и твиттерян не ругал Эдинбург, все только хвалили. «Что-то в этом есть» — подумали мы и купили билеты, сняли квартиру, написали в школы.
Как и предполагалось, частные школы, потеряв клиентов, охотно шли на диалог. Те, которые поняли, что ситуация серьёзным образом изменилась и услуги их в условиях ковида стали товаром третьей необходимости, особенно вежливо и расторопно общались с нами, молодыми родителями и потенциальными клиентами.
Поезд прибыл в пятницу. В понедельник мы уже имели одно полностью готовое приглашение в одну школу и один предварительный экзамен (скорее проверку) в другой школе. Что одна, что вторая — очень похожи на выдуманные замки из Гарри Поттера. Я не шучу.
Во вторник мы подписали контракт. Обычно, если покидаешь школу, то ты, родитель-терпила, должен оплатить за следующую четверть вперёд. Оказывается, в условиях пандемии — школа ОК принять нас на условиях pay-as-you-go: плати пока можешь. Тяжёлые времена.
Я злорадствую, потому что на деле доволен тем, как необычный мировой кризис, который мы с вами проживаем, показал затхлость многих традиционных, закостенелых систем. Оказывается, можно обсуждать инвестиции не лично, а по видео-звонку. Оказывается, почти всё можно заказывать с доставкой домой, Оказывается, никто не против, если вы пришлёте подписанный PDF, а не придёте лично с бумажками из принтера. Пандемия, как лакмусовая бумажка показала, чьи бизнесы морально и исторически устарели и должны либо поменяться, либо исчезнуть.
В среду ребёнок пошёл в новую школу. Я на радостях купил фортепиано, и владелец магазина привёз его к подъезду бесплатно. В Эдинбурге пока все милы и доброжелательны весьма.
Я всегда говорил, что миграция или иммиграция — это хлопотно, но не сложно.
Устроиться на новом месте заняло меньше трёх дней. Даже борщ с русскими пельменями нашли, скоро подвезут. Теперь будем исследовать вожделенные руины и пытаться прочувствовать особенный дух северной столицы.
Я мало писал о первых ощущениях после выхода из самоизоляции в Лондоне, а там было что рассказать.
В Лондоне все куда-то бегут, и маски все эти, глупости и противоречивые правила, выдуманные бюрократами — за-па-ри-ли. Максимально ощущается всеобщая апатия и усталость от необходимости соблюдать изменяющиеся порядки: дистанцию держи, маску носи, особенно внутри помещений! Но если это ресторан — можно снять маску и вот тут в метре от входа сесть без проблем. В Лондоне я по привычке из Чили (там и сейчас большинство так, только сегодня созванивались с Костей) — старался ходить в маске. Разве что в парке снимал. Разительное отличие таково, что в Чили вируса боятся, на него злятся, а в Европе, которая на два-три месяца опережает Латинскую Америку в пандемическом плане, коронавирус всех раздражает.
Здесь, в Великобритании, гораздо больше разговоров про то, какие бессмысленные меры принимаются, и как надо научиться сожительствовать, и как надо спасать экономику, невзирая на смерти людей. Всяк рационализует, как может: и люди-то старые, и статистика-то искажённая, и маски-то дырявые. Всё подряд идёт в ход: от логической эквилибристики у большинства мозги свернулись в творог.
Если каждую минуту будет орать пожарная сигнализация, то через час вы перестанете подскакивать и бежать к лестнице. А к вечеру под звуки тревоги беспокойно уснёте. Поутру под крики сигнализации будете кофе готовить, раздражаться. Через месяц — в шумоподавляющих наушниках будете втыкать в Нетфликс под винчик. Через полгода купите на Амазоне специальной формы звукопоглощающую шапку, разработанную в Скандинавии, чтобы радикально смягчить и очеловечить звук пожарной сигнализации — она всё так же каждую минуту орёт. Через год, по телевизору говорили, придут пожарные и отключат её. Точно-точно.
Ментальное онемение — то испытывают жители Туманного Альбиона по поводу Ковид-19. Таково моё обывательское, туристическое наблюдение после двухнедельной самоизоляции в Лондоне и недельного проживания в Эдинбурге.
В Эдинбурге, кстати, масок много, и, может потому, что мы снова среди родителей оказались, кажется, что люди более ответственно относятся к правилам и ковидным ограничениям. В автобусах — в масках. В ресторанах обслуживающий персонал — в масках. Носы не высовывают, на подбородок не сдвигают. Пожилые люди — точно в масках. Дистанцирование почти всюду соблюдается.
Так или иначе, латиноамериканская мечта умерла от последствий коронавируса, и мы остаёмся в Эдинбурге до января. Если понравится — до мая. Если очень, очень, очень понравится — может быть ещё задержимся.
Если вы знакомы с интересными людьми тут, мы, семья из двух взрослых с одним семилетним мальчиком, с радостью наладим контакт. Пишите.
